Иван Ефремов - Туманность Андромеды

    Грозное ворчание, стелившееся по земле, сотрясая почву, раздалось в отдалении справа, где склон отрога полого поднимался и тонул в глубокой тени. Ему откликнулся низкий рёв в лесу среди пятен и полос лунного света. В этих звуках чувствовалась сила, проникавшая в глубину души, будившая в ней давно забытые чувства страха и обречённости жертвы, выбранной непобедимым хищником. Как противодействие древнему ужасу, загорелась не менее древняя ярость борьбы — наследие бесчисленных поколений безымянных героев, отстаивавших право человеческого рода на жизнь среди мамонтов, львов, исполинских медведей, бешеных быков и безжалостных волчьих стай, в изнуряющие дни охот и в ночи упорной обороны.

    Мвен Мас постоял, озираясь и сдерживая дыхание. Ничто не шелохнулось в ночной тиши, но едва Мвен Мас сделал несколько шагов по тропе, как понял, что его преследуют по пятам. Тигры? Неужели сведения Онар оказались верными?

    Мвен Мас пустился бежать, стараясь сообразить, что ему делать, когда хищники — их, несомненно, было два — набросятся на него.

    Спасаться на невысоких деревьях, на которые тигр лазает лучше человека, бессмысленно. Сражаться? Вокруг были только камни, даже порядочной дубины не отломать от этих крепких, как железо, ветвей. И когда рычание раздалось сзади совсем близко, Мвен Мас понял, что погиб. Простёртые над пыльной тропой ветви деревьев душили африканца. Ему хотелось почерпнуть мужество последних минут из вечных глубин звёздного неба, изучению которых была отдана вся его прошлая жизнь. Мвен Мас понёсся громадными прыжками. Судьба благоволила ему — он выскочил на опушку большой поляны. В центре её он заметил груду рассыпанных каменных обломков, бросился туда, схватил тридцатикилограммовую остроугольную глыбу и повернулся к лесу. Теперь он увидел движущиеся неясные призраки. Полосатые, они терялись среди перекрещивавшихся теней редколесья. Луна уже коснулась своим краем верхушек деревьев. Удлинившиеся тени легли поперёк поляны, и по ним, как по чёрным дорогам, две огромные кошки стали подползать к Мвену Масу. Как тогда, в подземной комнате Тибетской обсерватории, Мвен Мас почувствовал надвигающуюся смерть. Теперь она возникла не изнутри его, а извне, горела зелёным пламенем в фосфорических глазах хищников. Мвен Мас вдохнул налетевший в знойной духоте порыв ветра, посмотрел вверх, на сияющую славу космоса, и выпрямился, подняв над головой камень.

    — Я с тобой, товарищ!

    Высокая тень метнулась на поляну из тьмы склона, угрожающе поднимая корявый сук. Изумлённый Мвен Мас на секунду забыл о тиграх, узнав математика. Бет Лон, почти бездыханный от бешеной гонки, встал рядом с Мвеном Масом, ловя воздух раскрытым ртом. Громадные кошки, отпрянувшие сначала назад, опять начали неумолимо придвигаться. Тигр слева был уже в тридцати шагах. Вот он подтянул под себя задние лапы, готовясь прыгнуть.

    — Скорей! — разнёсся на всю поляну звучный крик.

    Бледные вспышки гранатомётов замелькали с трёх сторон за спиной Мвена Маса, выронившего от неожиданности своё оружие. Ближайший тигр вздыбился во весь рост, парализующие гранаты лопнули барабанными ударами, и хищник опрокинулся на спину. Второй сделал скачок в сторону леса. Оттуда появились ещё три силуэта верховых людей. Стеклянная граната с мощным электрическим зарядом разбилась о лоб тигра, и он вытянулся, уткнув тяжёлую голову в сухую траву.

    Один из всадников вырвался вперёд. Никогда ещё Мвену Масу не казалась такой красивой рабочая одежда Большого Мира — широкие, короткие, выше колен, штаны, свободная рубашка синего искусственного льна с раскрытым воротом и двумя карманами на груди.

    — Мвен Мас, я чувствовала, что вы в опасности!

    Разве он мог не узнать этот высокий голос, сейчас звучавший такой тревогой! Чара Нанди!

    Он забыл ответить и стоял неподвижно, пока девушка не спрыгнула и не подбежала к нему. Следом подъехали пятеро её спутников. Мвен Мас не успел их рассмотреть, так как серпик луны скрылся за лесом и душная темнота ночи скрыла лес и поляну. Рука Чары нашла локоть Мвена Маса. Он взял тонкое запястье девушки и приложил её ладонь к своей груди, где взволнованно колотилось сердце. Едва ощутимо кончики пальцев Чары погладили выпуклую пластину мускула, и эта лёгкая ласка доставила Мвену Масу неиспытанный покой.

    — Чара, это Бет Лон, новый друг…

    Мвен Мас повернулся и обнаружил, что математик исчез. Тогда он крикнул в темноту изо всех сил:

    — Бет Лон, не уходите!

    — Я приду! — раздался издалека мощный голос, и в нём не было уже горькой наглости.

    Один из спутников Чары — видимо, руководитель группы — снял притороченный позади седла сигнальный фонарь. Слабый свет вместе с невидимым радиолучом устремился в небо. Мвен Мас сообразил, что прибывшие ждут летательный аппарат. Все пятеро оказались мальчиками — работниками истребительного отряда, выбравшими одним из своих подвигов Геркулеса дозорную службу борьбы с вредными животными на острове Забвения. Чара Нанди присоединилась к отряду в поисках Мвена Маса.

    — Вы ошибаетесь, считая нас столь проницательными, — сказал руководитель, когда все уселись вокруг фонаря и Мвен Мас приступил к неизбежным расспросам. — Нам помогла девушка с древнегреческим именем.

    — Онар! — воскликнул Мвен Мас.

    — Да, Онар. Наш отряд подходил к пятому посёлку с юга, когда примчалась едва живая от усталости девушка. Она подтвердила слухи о тиграх, которые привели нас сюда, и убедила ехать за вами немедленно, боясь, что на вас могут напасть тигры, когда вы будете возвращаться в городок через горы. И видите, мы едва успели. Сейчас придёт грузовой винтолет, и мы отправим ваших временно парализованных врагов в заповедник. Если они окажутся на самом деле людоедами, их истребят. Но нельзя погубить такую большую редкость без испытания.

    — Какого испытания?

    Мальчик поднял брови.

    — Это вне нашей компетенции. Вероятно, прежде всего их успокоят — сделают вливание понизителя жизненной активности. Став на время слабым, тигр многому научится…

    Громкий дрожащий звук прервал юношу. Сверху медленно опускалась тёмная масса. Ослепительный свет залил поляну. Полосатые кошки были заключены в мягкие контейнеры для хрупких грузов. Плохо видимая в темноте громада корабля исчезла, открыв поляну спокойному свету звёзд. С тиграми отправился один из пятерых мальчиков, а его лошадь отдали Мвену Масу.

    Кони африканца и Чары шли рядом. Дорога спускалась в долину речки Галле, в устье которой, на побережье, находились медицинская станция и база истребительного отряда.

    — В первый раз на острове я еду к морю, — нарушил молчание Мвен Мас. — До сих пор мне казалось, что море — запретная стена, навсегда заградившая мой мир.

    — Остров был для вас новой школой? — полувопросительно и радостно сказала Чара.

    — Да. В короткий срок я пережил и передумал очень много. Все эти мысли давно бродили во мне…

    Мвен Мас поведал о своих давних опасениях, что человечество развивается слишком рационально, слишком технично, повторяя, конечно, в несравненно менее уродливой форме ошибки древности. Ему показалось, что на планете Эпсилон Тукана очень похожее и столь же прекрасное человечество больше позаботилось о совершенстве эмоциональной стороны психики.

    — Я много страдала от ощущения неполной гармонии с жизнью, — помолчав, ответила девушка. — Мне надо было больше от чего-то древнего и гораздо меньше от окружающего. Я мечтала об эпохе нерастраченных сил и чувств, накопленных ещё первобытным отбором в век Эроса, когда-то бывшим в античном Средиземноморье. И всегда стремилась пробудить настоящую силу чувств в своих зрителях. Но, пожалуй, только Эвда Наль до конца поняла меня.

    — И Мвен Мас, — серьёзно добавил африканец. И, глядя в широко открытые глаза Чары, он рассказал ей, как однажды она явилась ему меднокожей дочерью Тукана.

    Девушка подняла лицо, и при робком свете начинавшейся зари Мвен Мас увидел глаза, такие огромные и глубокие, что ощутил лёгкое головокружение, отодвинулся и рассмеялся.

    — Когда-то наши предки в своих романах о будущем представляли нас полуживыми рахитиками с переразвитым черепом. Несмотря на миллионы зарезанных и замученных животных, они долго не понимали мозговой машины человека, потому что лезли с ножом туда, где нужны были тончайшие измерители молекулярных и атомных масштабов. Теперь мы знаем, что сильная деятельность разума требует могучего тела, полного жизненной энергии, но это же тело порождает сильные эмоции.

    — И мы по-прежнему живём на цепи разума, — согласилась Чара Нанди.

    — Многое уже сделано, но всё же интеллектуальная сторона у нас ушла вперёд, а эмоциональная отстала… О ней надо позаботиться, чтобы не ей требовалась цепь разума, а подчас разуму — её цепь. Мне это стало представляться таким важным, что я намерен написать книгу.

    — О, конечно! — пылко воскликнула Чара, смутилась и продолжала: — Мало больших учёных отдавало себя исследованию законов прекрасного и полноты чувств… Я говорю не о психологии.

    — Я понимаю вас! — отвечал африканец, любуясь девушкой, от смущения выше поднявшей гордую голову навстречу лучам восхода, опять придавшим её коже цвет красной меди.

    Чара легко и свободно сидела на высоком вороном коне, ступавшем в такт с рыжей лошадью Мвена Маса.

    — Мы отстали! — воскликнула девушка, давая повод, и тотчас её лошадь ринулась вперёд.

    Африканец догнал её, и оба понеслись рядом по старой дороге. Поравнявшись со своими юными товарищами, они придержали коней, и Чара повернулась к Мвену Масу:

    — А эта девушка, Онар?..

    — Ей надо побывать в Большом Мире. Вы сами сказали, что на острове она осталась случайно из-за привязанности к приехавшей сюда и недавно умершей матери. Онар было бы хорошо работать у Веды — на раскопках нужны чуткие и нежные женские руки. Да есть ещё тысячи дел, где они нужны. И Бет Лон, новый, который вернётся к нам, найдёт её по-новому!..

    Чара сдвинула брови, пристально взглянула на Мвена Маса.

    — А вы не уйдёте от своих звёзд?

    — Каково бы ни было решение Совета, я буду продолжать дело космоса. Но сначала мне надо написать о…

    — Звёздах человеческих душ?