Иван Ефремов - Лезвие бритвы

    — Конечно, мои коллеги… — профессор назвал несколько имен. — Но не советую вам очень надеяться. Исходя из общего уровня современной науки, я могу сказать, что она не знает природы заболеваний такого характера и тем более их лечение. Если бы взглянуть совсем со стороны, пользуясь кибернетикой. Или обратиться к совершенно другому направлению, например индийской психологической науке, к йогам… Простите меня, я понимаю, что вам не до шуток. О нет, вопрос о гонораре, разумеется, отпадает. Очень виноват! Желаю вашей очаровательной маленькой жене выздороветь… без нас, врачей.

    Леа вприпрыжку спускалась по мраморной лестнице института, целуя Чезаре на каждой площадке.

    — Чему ты радуешься, дурочка! Доктора нас прогнали…

    — И слава мадонне! Слушай, Чезаре, а что, если мы поедем в Индию? Пусть меня в самом деле лечат йоги или тибетские врачи. Говорила я тебе, что совсем не больна, ну, просто что-то забыла.

    — До Индии далеко и дорого.

    — А мы пошлем каблограмму капитану Каллегари. Пусть приезжает в Индию. У него наши алмазы…

    — Ш-ш! Замолчи! — Художник в испуге оглянулся.

    — Подумаем в гостинице, возьмем справочники.

    — Чезаре, я знала, что ты согласишься, — Леа повисла у него на шее, к негодованию накрахмаленной медсестры, поднимавшейся им навстречу.

    Чезаре не успел опомниться, как Леа стремглав пронеслась вниз, к Сандре, ожидавшей их в холле.

    — Профессор нас прогнал, ура! И мы едем в Индию!

    Сандра растерянно посмотрела вверх по лестнице на Чезаре. Тот, улыбаясь, развел руками.

    — И Сандра поедет с нами! — не успокаивалась Леа. — Завтра же! Бежим на почтамт посылать каблограмму Каллегари.

    — Да объясните же хоть вы, Чезаре, — рассердилась Сандра. — Леа, ну, она уж такая…

    — Сумасшедшая, — докончила Леа, — профессор это подтвердил, и теперь я могу делать что хочу. И ничего мне не будет. Вот дерну за нос этого надутого господина!

    "Надутый господин", кого-то ожидавший в холле, с удовольствием посмотрел на озорную, горевшую румянцем Леа и красивую Сандру.

    — Поедемте с нами, — предложил Чезаре, в свою очередь, и с несвойственным ему смущением добавил: — Я к вам привязался, как к сестре. А Леа — вы сами знаете! Да что там говорить, берите сигарету, думайте и соглашайтесь! Я должен закурить! После ужасной отравы — профессорского угощения — во рту смолокуренный завод. Совсем не то, что вчерашнего профессора с голубыми сигаретами.

    Сандра, волнуясь, закурила, смяла и бросила сигарету.

    — Знаете, я поеду с вами. Спасибо!

    Леа кинулась к подруге, покрыла ее поцелуями, растрепала. Сандра крепко пожала руку художника.

    Они вернулись в отель только к вечеру. Сандра стояла под душем, когда в дверь ее номера постучал Чезаре и попросил впустить его на минутку. Сандра завернулась в халат и с мокрыми волосами выбежала из ванной. Чезаре запер дверь и потащил Сандру к окну, задернутому шторой.

    — У нас был обыск! — встревожено сообщил Чезаре. — Странно, что добрались до нас только теперь.

    — Что-нибудь пропало?

    — Пропало! Пленка со снимками Леа в короне и все отпечатки. Теперь нет никакого следа находки. Только в нашей памяти.

    — Знаете, Чезаре, мне кажутся, что это дело рук вашего нового знакомца.

    — Профессора из Турции? Зачем ему пленка, если я отдал хороший снимок?

    — А может быть, ему нужны увеличения? Трудно разгадать истинные намерения, когда не знаешь побудительной причины. Вы сами говорили, что он ушел с угрозой. Неизвестно еще, кто он на самом деле. Капитан Каллегари мне рассказывал, что в Танжере, международном воровском центре, британский паспорт стоит всего пятьдесят фунтов, а американский и совсем пустяки — двадцать.

    — Ну ладно, что поделаешь. Ясно, что надо удирать отсюда, пока целы. Алмазы, корона, таинственные незнакомцы. Пора! Надо уметь вовремя уйти со сцены. Идите к нам скорее!

    — Я только оденусь.

    — …Есть постоянная линия с хорошими пароходами — Кейптаун — Бомбей — четыре с половиной тысячи миль. Можно добираться через Аден. Тоже есть линия, — сообщила Сандра, перелистав красочные проспекты и толстый справочник. — Раз в две недели. О, несчастье, позавчера ушел теплоход на Бомбей! А вот примечание, что в осеннее время линия на Аден по особому расписанию. Неужто сидеть здесь еще две недели?

    — А самолеты?

    — С самолетами тут что-то сложное. Надо лететь в Иоганнесбург, оттуда или в Каир, или опять же на Аден и Карачи. Обойдется в огромную сумму.

    Сандра обернулась на прикосновение руки Леа.

    — Испытаем счастье, а? Мое счастье? Давайте позвоним в порт! — Леа сняла трубку и подала ее Сандре.

    Та довольно долго ждала ответа. Брови Сандры поднялись от удивления, она переспросила:

    — Завтра? Завтра? — и повесила трубку.

    — Ну что? — не вытерпела Леа.

    — В порту французский теплоход, направляющийся в Бомбей. Отходит на рассвете. Есть места, и в дешевом туристском классе, — Сандра взглянула на часы, — десять часов до его отхода. Поехали?

    Леа вскочила.

    — Едем немедленно!

    Пассажиры двадцатитысячетонного черного с белым теплохода "Шалимар" крепко спали, когда он покинул Кейптаун. Сандра, Леа и Чезаре стояли у поручней, ежась от предутреннего ветра, и, не отрываясь, смотрели на амфитеатр города, в котором пришлось пережить так много за короткий срок.

    — Вы не сетуете, Сандра, что мы потащили вас с собой, навстречу неизвестности? — спросил Чезаре девушку, задумавшуюся и грустную.

    — О нет! Я благодарна вам. И ни о чем не жалею, поверьте. Мне хорошо с вами, так хорошо, потому что я всегда чувствую за спиной дружескую готовность к помощи. Я очень много думала в нашем долгом путешествии. Теперь я знаю, насколько мы все одиноки в жизни. Надо быть друзьями, надо всегда чувствовать вокруг себя дружеское участие, уверенность в помощи, ежедневную духовную связь, общение, деловую поддержку. Даже если захочется уединиться. Тогда появляется большая внутренняя сила, смелость, сознание своего единства с хорошими людьми.

    И думается, почему бы людям не создавать дружеских союзов взаимопомощи, верных, стойких и добрых? Вроде древнего рыцарства, что ли, не знаю, как уж назвать. Насколько стало бы легче жить. А дряни, мелким и крупным фашистикам, отравляющим жизнь, пришлось бы плохо.

    — Отличная мысль, Сандра! Пока составим втроем наш рыцарский орден.

    — И включим сюда дядю Каллегари, — предложила Леа.

    — И лейтенанта Андреа, когда он вернется! — сказал Чезаре.

    Кейптаун исчез за береговым выступом. Ветер донес на палубу вопль электропоезда, и Сандра зябко вздрогнула.

    — Пора в каюту, ветер уже совсем не тот, с каким мы пришли сюда на "Аквиле", — предложила Леа.

    — И мы не те, — отозвалась Сандра, — после всего мы стали серьезнее, и суровей, и… может быть, лучше.