Иван Антонович Ефремов - великий мыслитель, ученый, писатель фантаст научные труды, философская фантастика, биография автора
Научные работы

Научные труды

Научно-популярные статьи


Публицистика

Публикации

Отзывы на книги, статьи

Литературные работы

Публикации о Ефремове


Научная фантастика
Романы
Повести и рассказы

 
 

Иван Ефремов - Лезвие бритвы

 
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92,
 
Глава 3. Черная корона

    Едва пловцы поутру вышли на берег, как на холме появился Андреа, призывно махавший руками. Аквалангисты побежали и через несколько минут стояли над ямой, откуда лейтенант извлек четыре превосходных алмаза. Три часа все пятеро яростно расшвыривали песок, расширяя яму. В хрящеватой жесткой глине, заполнявшей небольшую бороздку в коренных твердых породах, обнаружилось скопление алмазов, заставившее забыть жажду, еду и сон. Лишь вконец измученные, люди повалились на песок и долго лежали молча. Короткий отдых — и раскопки возобновились, но найденное гнездо уже истощилось, прибавив к добыче всего десяток маленьких камней. Моряки, копавшие ночью, прилегли отдохнуть, их смена стала обрабатывать подготовленные ямы. Там и тут попадались хорошие алмазы. Сон не шел, и вскоре лейтенант и матрос принялись за работу. Лейтенант рыл сосредоточенно, как будто предчувствуя хорошую находку. Внезапно он выпрямился, стер пот со лба, закурил и негромко позвал:

    — Синьор Флайяно!

    Моряк протянул ему на ладони крупный алмаз, и Иво издал вопль жадности и восхищения. Алмаз был действительно самым крупным из всех найденных и стоил, наверное, несколько тысяч фунтов. Восьмигранный кристалл со слегка закругленными гранями казался сгустком лучей африканского солнца. В наступившей тишине слышалось лишь тяжелое дыхание людей, нервы которых были возбуждены до предела.

    — Такой камень — только вам, синьор Флайяно, — сказал, улыбаясь, лейтенант, — главе всего предприятия и владельцу корабля!

    Флайяно опустил его в маленький кожаный мешочек с ключами от сейфа, висевший всегда у него на шее.

    — А вот этот — для Сандры! — послышался крик Леа из ямы. Она нашла второй алмаз, меньший, чем у Флайяно, но какой-то особой чистоты, усиливающей слепящую светоносность кристалла, с черешню величиной.

    — Давайте сюда! — протянул руку Флайяно.

    — А можно, я сама отдам Сандре?

    — Конечно, конечно, — нехотя согласился Флайяно. — Еще три таких дня, как сегодняшний, и мы все богачи, все без исключения!

    Гулкий выстрел сигнальной пушки пронесся над морем. Люди вскочили с бешено забившимися сердцами. Лейтенант взбежал на холм, вглядываясь в яхту, с мостика которой засемафорили флажками.

    — Воздух! — крикнул лейтенант, оглядываясь. Ветер донес отдаленный рокот мотора.

    — Скорее туда, — лейтенант показал на обрыв сухого русла, где лежала глубокая вечерняя тень.

    Рокот мотора приближался, несильный и дребезжащий, по которому безошибочно можно было узнать легкий и тихоходный патрульный самолет.

    — Пропали, святая дева! — прошептал калабрийский матрос.

    — Чепуха! Сесть он не может, нас не видит, и вообще все внимание у него на яхту. Сейчас начнет кружить, даст ракету или две, наш капитан подымет флаг…

    Все случилось, как предсказал лейтенант. После второго захода самолет ушел к югу.

    — Бежим скорее, — выскочил из засады Флайяно.

    — Немного задержимся, синьор хозяин, — возразил лейтенант, — надо заровнять наши раскопки на случай, если придет верблюжий патруль.

    — Пожалуй, я поплыву на яхту, — сказал Флайяно, — надо приготовиться, посоветоваться с капитаном. А вы здесь заровняйте ямки. Лейтенант прав.

    Два часа яростной работы — и все следы раскопок были уничтожены. Лопаты утопили, и четверо аквалангистов, едва живые от усталости, добрались до судна.

    Там их встретили нетерпеливыми возгласами. Капитан решил сняться с якоря и отойти на север на несколько миль. Самолет, конечно, не мог дать очень точных координат яхты. Тогда и береговой патруль, подойдя к месту стоянки, не смог бы абсолютно ничего обнаружить. Самое важное подозрение в высадке на берег отпадало.

    — Почему не уйти совсем? — спросила Леа.

    — Догонят, похоже на бегство. — Капитан пожал плечами, как бы подчеркивая нелепость вопроса.

    — Значит, семь миль будет достаточно? — осведомился у капитана лейтенант, уже переодевшийся и изучавший карту.

    — Хватит!

    — В семи милях к северу показана подводная отмель, довольно широкая.

    — Отлично. Кстати, карту с отметками надо надежно спрятать, синьор Флайяно. А вы, лейтенант, отправляйтесь на отдых, а то похожи на утопленника, а не на морского офицера!

    — Чем же мы объясним нашу стоянку? — спросил Флайяно.

    — Да чем угодно, хоть поломкой машины. Сейчас разберем один двигатель!

    Лейтенант, направившийся было к выходу из рубки, остановился.

    — А нельзя ли сказать, что мы подводные археологи-любители? Ищем затонувшие корабли. И вот по пути в Кейптаун остановились здесь, потому что на этом месте затонули пять португальских галионов, нам рассказывали, мол, моряки в Луанде.

    — Андреа, вы положительно гениальны, и даже прибой не повлиял на остроту вашего ума! — воскликнул Флайяно.

    "Аквила" кланялась волнам и лязгала цепью в ночной темноте, когда сильный прожектор ослепил вахтенного. Тот вызвал капитана. Последовала крепкая перебранка на английском языке. Патрульное судно требовало принять шлюпку с инспекторами. Капитан отвечал, что яхта стоит среди переменных течений и он за безопасность шлюпки ночью не отвечает. Спеху нет, пусть дождутся утра, яхта никуда не уйдет.

    Патруль отвечал требованием яхте выйти из прибойной зоны и приблизиться. Каллегари сердито кричал, что до рассвета никуда не тронется, так как не видит необходимости подвергать опасности яхту. Полиция стала угрожать открыть огонь. Капитан заявил, что ответит тоже стрельбой и даст по радио "SOS" о пиратском нападении на мирно стоящее на якоре частное прогулочное судно.

    Перебранка окончилась победой капитана Каллегари. Сторожевик подошел поближе и бросил якорь. Время от времени вспыхивал прожектор и ощупывал яхту.

    Едва рассвело, ретивые полицейские уже были на яхте. Флайяно, всю ночь не сомкнувший глаз, искусно разыграл заспанного и ничего не понимающего магната. Он принял старшего инспектора в своей роскошной каюте, долго объяснял ему цель стоянки и возмущался гнусными подозрениями. Инспектор выпил кофе, выкурил коллекционную сигару и стал требовать осмотра судна. Флайяно расхохотался.

    — Право, инспектор, вы плохой дипломат. Разве я не знаю, что, пока вы толкуете здесь о правах и обязанностях, ваши пять сыщиков уже изо всех сил стараются найти что-нибудь подозрительное! Я заявлю протест по прибытии в Кейптаун! Какое имеет отношение мое судно к каким-то дурацким алмазам? Попробуйте-ка сами достичь берега через этот чертов прибой, тогда я признаю ваше право на подозрение.

    Полицейский обозлился явной правотой хозяина яхты.

    — Насчет берега, это мы скоро увидим, — буркнул он, — а что касается поисков затонувших кораблей, то на это ведь надо разрешение. Где у вас оно?

    — Полно, инспектор! Я тоже кое-что знаю о международных законах! Без разрешения нельзя вести работы, но искать нигде в цивилизованных странах не запрещается.

    — Но все равно вы около трехмильной полосы, следовательно, могли нарушить границу!

    — Как вам известно, в этом отношении частные яхты с экскурсионными целями пользуются льготами… в цивилизованных странах.

    — Хорошо, посмотрим. Благодарю за кофе! А теперь мне надо на палубу.

    Наверху зазвенели гитары. Калабрийцы распевали неаполитанские портовые песни, ухарские и неприличные. Два вооруженных матроса с патрульного судна, дежурившие на палубе, весело ухмылялись, не понимая слов.

    Старший инспектор принял рапорты своих помощников, вторично просмотрел судовой журнал и все документы яхты, долго разглядывал карту, на которой капитан уже нанес местонахождение мнимых галионов. Гудок со сторожевика вызвал инспектора на верхний мостик.

    — Верблюжий патруль на подходе, сэр! — крикнул в мегафон вахтенный офицер. — Только что принята радиограмма…

    На палубе появились Чезаре и Леа, освеженные крепким сном, и принялись за разыгрывание своих ролей. Акваланги были проверены, и оба водолаза принялись надевать их, окруженные, как всегда, добровольными помощниками. Вышли Флайяно и Сандра, ослепительная в черно-желтом купальнике, на высоких каблуках — "шпильках". У инспектора захватило дух, все же он не мог удержаться от замечания:

    — Я не позволю погружения, сэр, без личного осмотра. Но даму обыскать некому, поэтому ей придется остаться.

    Леа недоуменно посмотрела на старшего инспектора — она плохо знала английский. Лейтенант перевел. Леа побагровела и, сняв акваланг, толкнула его к ногам инспектора.

    — Переведите ему: пусть его ищейки проверяют. Потом я сниму свой купальный костюм и брошу ему. Сандра наденет мне акваланг, и я пойду в воду голой.

    Настала очередь покраснеть инспектору.

    — Зачем такие крайности? Я посмотрю акваланг и ваш пояс. Поверьте, милая девушка, мне очень неприятно, но я должен исключить унос вещей с яхты.

    — Ну и ройтесь на яхте с вашими подручными, а меня оставьте в покое! И я вам не милая девушка! Полицейская крыса!..

    Лейтенант благоразумно не стал переводить горячие слова Леа, но инспектор, почувствовав презрительную интонацию, нарочито медленно осматривал ее водолазное снаряжение, а два его помощника быстро и ловко обшарили художника. Леа демонстративно отвернулась от полицейских, под внимательными взглядами которых ей прикрепили тяжелый акваланг с большим запасом воздуха. Глубина на месте якорной стоянки была по всей отмели от тридцати пяти до пятидесяти пяти метров.

    Полицейские и моряки патрульного судна с любопытством наблюдали за погружением аквалангистов.

    В пронизанной солнцем воде долго были заметны две фигуры, наконец растаявшие в темнеющей глубине.

    — Какие отважные ребята! — покачал головой надменный инспектор, начавший принимать человеческое обличье. — Эта маленькая наяда очень сердита.

    — Она вовсе не сердитая, — раздалась превосходная английская речь Сандры, — она возмущена полицейской бесцеремонностью.

    Сандра окинула полицейского презрительным взглядом и ушла в каюту. Инспектор собрал своих людей и принялся совещаться с ними, потом нетерпеливо заходил по палубе. Обыск корабля — сложное и долгое дело, поверхностный осмотр не имеет смысла. Задерживая судно, надо обладать серьезными подозрениями, а таких у инспектора не было.

    Экипаж яхты собрался в кают-компании ко второму завтраку. Полицейских не пригласили, и они угрюмо сидели на палубе, посматривая на медленные волны, под которыми где-то внизу находилась чета водолазов. Сидевший у трапа дежурный тоже внимательно следил за морем, стараясь не замечать инспектора.

    Переваливаясь и важно выпятив живот, на мостик поднялся капитан Каллегари. Никогда раньше он не ходил таким надутым снобом. Флайяно и лейтенант, шедшие за ним следом, только посмеивались.

    На сторожевом корабле завыл гудок. Инспектор побежал на мостик. На высоких дюнах у берега виднелись нечеткие, серые в мареве нагретого воздуха силуэты всадников на высоких верблюдах. Двое из них отделились и съехали на пляж, приблизившись к воде.

    — Что они сигнализируют? — спросил у капитана Флайяно.

    — Не знаю, особый код. Наверное, все благополучно — посмотрите на полицейского офицера.

    — Сухопутный патруль подтвердил отсутствие следов высадки на берег, — громко сказал инспектор, — я не буду производить обыск яхты. Однако я не могу позволить вашей стоянки здесь без специального разрешения властей. Самое лучшее — продолжать путь до Кейптауна, где вы обратитесь в управление мандатной территории.

    Дежурный у трапа крикнул, что заметил водолазов. Расплывчатые, размазанные контуры пловцов виднелись сквозь десятиметровую толщу воды. Они парили на одном уровне, иногда продвигаясь к носу яхты и хватаясь за косо уходящую вглубь якорную цепь. Чезаре и Леа должны были пробыть некоторое время под водой, чтобы насытивший кровь под большим давлением азот смог выделиться, и тем самым избежать мучительной кессонной болезни.

    — Смотрите, у них мало воздуха. Леа дает Чезаре дышать из своего акваланга!

    — Дайте мне акваланг, — распорядился Флайяно, — и еще запасной. Я спущусь и переменю им акваланги целиком, чтобы не менять цилиндры.

    Флайяно бросился прямо с палубы, держа маску в руке, чтобы не повредить ее ударом о воду.

    Флайяно сменил Чезаре акваланг. Последовал оживленный обмен жестами. Все трое сблизили головы, пошевеливая в такт длинными ластами и время от времени хватаясь за цепь. Наконец Иво взял в зубы мешок с пояса Чезаре, повесил второй акваланг на сгиб руки и медленно поплыл к штормтрапу. Дежурный матрос подхватил аппарат, и Флайяно поднялся на палубу, поспешно срывая маску. Он слегка задыхался, и глаза его возбужденно блестели. Жестом фокусника он извлек из сумки Чезаре странной формы черный предмет и поднял его перед собою. Не сразу можно было распознать в изгибах черного металла головное украшение — диадему или корону.

    На узком круглом обруче из черного металла в палец толщиной были насажены тонкие, закругленные, расширенные на концах черные двураздельные листочки, отогнутые наружу. В трех листках немного большего размера, очевидно отмечавших фас короны, сверкали крупные алые камни, по-видимому рубины. Выше листочков шли загнутые внутрь полоски того же черного металла. Впереди, там, где были рубины, полоска заканчивалась торчащими вверх зубцами. С каждой стороны на местах, которые на голове соответствовали бы вискам, в полоски были вделаны золотые диски. В центре каждого диска торчали камни странного серого цвета, в виде коротких столбиков, с плоско отшлифованными концами. Они ослепительно блестели в солнечных лучах, затмевая угрюмоватое горение рубинов. Точно такие же камни были вделаны в задние полоски, соединявшиеся двумя дужками над теменной частью украшения.

    Внимательный взгляд мог заметить, что особый блеск серых кристаллов исходил от распыленных внутри облачков мельчайших крупинок с металлическим зеркальным отливом.

    — Клянусь Юпитером, — полицейский инспектор потерял свою невозмутимость, — это что-то невиданное! Наверное, величайшая редкость.

    — Возможно, — капитан подозрительно покосился на него, — но синьор Флайяно нам ничего не объяснил…

    — А что я могу объяснить — сам ничего не знаю. Придется подождать наших водолазов. Им осталось уже немного — минут двадцать.

    Леа и Чезаре, поднявшись на палубу, были покрыты синеватой бледностью. По их неловким движениям угадывалось, насколько они закоченели в холодной глубине, Но скоро глоток вина, сухая одежда и высокое полдневное солнце вернули им обычную здоровую итальянскую живость.