П. К. Чудинов. Иван Антонович Ефремов (1907 - 1972)

    Узловым вопросом работы Геологического конгресса стала пермская система. И. А. Ефремов выступил перед участниками с сообщением о наземных позвоночных верхней перми и нижнего триаса (эотриаса по тогдашней терминологии.— П. Ч.), предложив детальную стратиграфическую схему расчленения всего комплекса красноцветных отложений. Позднее, по мере накопления новых палеонтологических данных и обработки результатов геологических съемок, он уточнил схему и провел межконтинентальную корреляцию красноцветов по фаунам позвоночных. Его схема получила всемирное признание специалистов и с небольшими поправками и дополнениями существует и сейчас.

    С 1937 г. И. А. Ефремов возглавил в Палеонтологическом институте АН СССР лабораторию низших позвоночных (рыбы, земноводные, пресмыкающиеся), оставаясь ведущим специалистом по древнейшим наземным позвоночным. В этом же году он обследует пермские местонахождения Поволжья, в Татарии и в Приуралье. В 1939 г., помимо раскопок в Ишеево, он руководит Каргалинской геолого-разведочной партией, совмещая изучение медистых песчаников с поисками позвоночных. В этот же сезон он осматривает старые медные рудники Башкирии по рекам Белой и Деме. За сто лет до Ефремова здесь вели исследования В. Квален, английский геолог Родерик Мурчисон и его русские спутники по экспедиции. В этих районах была установлена пермская система. Мурчисон решил обозначить комплекс этих отложений "географическим именем, производным от древнего царства Пермия (Permia) и Пермской губернии, в пределах и составе которых были получены необходимые факты".

    Как известно, И. А. Ефремов прошел курс практической горной науки в заброшенных подземных выработках Приуралья у старых потомственных штейгеров, работавших в шахтах еще в 60-х годах XIX в. Он любил старинное звучание русского языка и отработанную поколениями старых горняков и "геогностов" терминологию. Старая терминология звучала для него музыкой, он использовал ее в монографии о фауне медистых песчаников и в своем рассказе "Путями старых горняков". Иван Антонович, случалось, повторял начало геологического описания одного из обрывов по р. Белой, где во времена Мурчисона были найдены остатки позвоночных и где сам Ефремов лазал по обрывам в поисках костей: "К востоку от пригорода Бирска в естественном разрезе около 100 фут вышиной обнажены в восходящем порядке следующие пласты". При этом И. А. Ефремов с гордостью повторял: "Вот как писали раньше!" Не случайно на титульном листе монографии стоит посвящение "Безымянным горнорабочим старых медных рудников Западного Приуралъя — первым открывателям фауны медистых песчаников".

    Особенно плодотворным был для Ивана Антоновича 1940 г. Он описывает пресмыкающихся-котилозавров из Белебея в Башкирии, пресмыкающихся с низовьев р. Мезени, местонахождения которых в основном раскапывал и изучал Н. И. Новожилов, дает предварительное описание хищных дейноцефалов из Ишеева. Детально изучает черепа растительноядных улемозавров-мосхопсов, из Ишеева, впервые описанных А. И. Рябининым в 1937 г. Выдающимся достижением ученого явилось опубликование (в русском и зарубежном изданиях) обобщающей статьи об основах тафономии. Предварительное сообщение о тафономии И. А. Ефремов сделал в начале 1940 г. на совещании, посвященном 80-летию со дня выхода в свет книги Чарлза Дарвина "Происхождения видов". И. А. Ефремов отметил, что Чарлз Дарвин одним из первых обратил внимание на отсутствие переходных форм и подчеркнул неполноту геологической летописи. В этот же год И. А. Ефремов публикует диагнозы новых позвоночных из Приуралъя, заканчивает совместно с А. П. Быстровым фундаментальную работу о лабиринтодонтах из нижнего триаса р. Шарженги. (После окончания войны авторы этой работы были удостоены дипломов Линнеевского общества в Лондоне.) Одновременно И. А. Ефремов активно участвует в издании "Палеонтологического обозрения" ("Приложения к Трудам Палеонтологического института АН СССР"), где публикует полные обзоры важнейшей мировой литературы по древнейшим позвоночным.

    В марте 1941 г. Иван Антонович защищает докторскую диссертацию на тему "Фауна наземных позвоночных средних зон перми СССР". Основное внимание в ней уделено новой для севера Европейской части СССР мезенской фауне пресмыкающихся и описанию растительноядного дейноцефала-улемозавра из Ишеева.

    Начало Великой Отечественной войны застало Ефремова в Москве. Он просился на фронт, но его ввели в штаб по эвакуации научных ценностей Палеонтологического института. В те дни ученый с группой сотрудников жил в музее. Один из них, Р. Ф. Геккер, писал: "Через вестибюль и большую залу с наступлением темноты приходится пробираться ощупью, ориентируясь на светящуюся щель в двери. Здесь логово: между каркасами скелетов и полупустыми витринами на постаментах, тюках стружек и т. п.— постели сотрудников. В окнах несколько стекол посыпалось от фугаски большого калибра, в одну из последних ночей упавшей в детском парке, вблизи от проезда с улицы (бывшей Б. Калужской, ныне — Ленинского проспекта.— П. Ч.) к зданию Президиума АН СССР". Одна из трех сотрудников института, оставленных для охраны коллекций, молодой палеонтолог Н. В. Кабакович в свободное время шила для фронта рукавицы. Не зная размеров, она обратилась за помощью к И. А. Ефремову. Он взял лист бумаги, положил на него огромную ладонь, обвел контур и сказал: "М-м-алы не будут". Много лет спустя Н. В. Кабакович обнаружила этот листок-шаблон при разборке бумаг.

    В середине октября было получено снаряжение для Уральской экспедиции и ученый вместе с сотрудниками на специальном самолете вылетел в Свердловск. В конце ноября И. А. Ефремов выехал в пос. Горный на экспедиционную базу. Их провожал академик А. Е. Ферсман, который осуществлял общее руководство экспедицией. Иван Антонович был научным консультантом экспедиции. До Горного ученый добирался на полуторке полтора месяца.

    1942 г. принес новые испытания. И. А. Ефремов заболел. В те дни Р. Ф. Геккер писал директору Палеонтологического института академику А. А. Борисяку, который в то время находился в эвакуации в Боровом, Казахской ССР: "Свердловск, 30/III—1942. Очень хорошо, что Вы заговорили о вагоне (речь шла о переезде сотрудников в Алма-Ату.— П. Ч.). Иначе ехать нельзя: Иван Антонович лежит; будем надеяться, что все обойдется благополучно. Сыпной тиф, им самим определенный, врач сегодня отрицает. Диагноза не ставит. Налицо высокая до 39,8—40° не спадающая почти температура в течение нескольких дней. Лежит пластом в каморке".

    Некоторое время ученый провел в Алма-Ате; у него повторился приступ тяжелой формы лихорадки, подхваченной в экспедициях по Средней Азии. Во время болезни он начал писать свои первые рассказы. В начале 1943 г. ученый переехал во Фрунзе, где находился костяк Палеонтологического института и действовала библиотека Биологического отделения АН СССР. Палеонтологический институт размещался в здании Киргизского пединститута. Там, в тамбуре между дверями гимнастического зала, И. А. Ефремов закончил рукопись "Тафономии". Во Фрунзе на заседании научного семинара он сделал доклад 6 методике тафономических исследований.

    Поздней осенью 1943 г. И. А. Ефремов вместе с институтом возвратился в Москву. Начались хлопоты с музеем. Ученый руководил подготовкой экспозиции, приуроченной к 220-летнему юбилею Академии наук СССР, состоявшемуся летом 1945 г. Участник юбилейной сессии, один из крупнейших палеонтологов мира, почетный член Академии наук СССР английский профессор Д. М. С. Уотсон так отозвался об этой работе коллектива музея: "Тридцать четыре года назад,— писал он,— я прочитал описание дейтерозавра и ропалодона у профессора Сили. В тот год я впервые посетил Южную Африку и начал понимать дейноцефалов. Ныне я впервые имел великую привилегию воочию увидеть не только старые образцы, но также и новые великолепные материалы по титанофонеусу и улемозавру. Они — настоящие откровения, самые прекрасные и самые важные и новые остатки рептилий в мире. В самом деле, новейшие открытия этого института начинают новую эру исследований по древнейшим четвероногим, и мы можем ждать от СССР быстрого развития наших познаний в этой области. Я уверенно жду этого, так как ни в одном из музеев мира я не встречал подобной группы людей, так хорошо подготовленных, чтобы двигать вперед наши познания, и нигде не встречал такого внимания и не научился столь многому за такое короткое время". Столь высокая оценка отечественных палеонтологов и собранной ими коллекции мировой научной ценности во многом имела отношение к деятельности И. А. Ефремова; он уже тогда собрал воедино остатки позвоночных из старых медных рудников, раскопал и описал новых наземных позвоночных из Поволжья и Южного Приуралья. Спустя два года Уотсон еще раз выразил восхищение великолепными советскими коллекциями по древнейшим позвоночным. В английской газете "Британский союзник", издававшейся в СССР на русском языке, он поместил статью, проиллюстрировал ее рисунками А. П. Быстрова, которые изображали хищных дейноцефалов, описанных Ефремовым по находкам в Ишееве. Прослеживая историю выдающихся палеонтологических открытий, Уотсон рассматривает в числе их известные и вновь открытые формы древнейших фаун Европейской России, заполняющих эволюционный пробел между пермскими фаунами Северной Америки и Южной Африки. По мнению Уотсона, в достижениях русской палеонтологии есть немалая заслуга советских ученых, и в частности И. А. Ефремова.

    В первый послевоенный год в Палеонтологическом институте вплотную встал вопрос об организации экспедиции в Монгольскую Народную Республику. Впервые мысль о проведении крупных азиатских экспедиций возникала в 1932 г. после исследования динозавровых местонахождений Средней Азии. В следующем году уже планировалось направить в район Урумчи Джунгарскую экспедицию для сбора материалов и детального изучения "динозаврового горизонта". На 1934 г. намечалась экспедиция в МНР по местам работ сотрудников Американского музея естественной истории. К идее азиатских экспедиций И. А. Ефремов вместе с академиком А. А. Борисяком и профессором Ю. А. Орловым возвращались в 1940 и начале 1941 г. Но война спутала все карты.

    В 1944 г. И. А. Ефремов подытожил имеющиеся к тому времени данные об остатках динозавров в Средней Азии. Он всесторонне проанализировал динозавровые местонахождения Казахстана и Киргизии по результатам своей экспедиции 1929 г. и высказал предположение о вторичном залегании остатков в ряде мест за счет перемыва более древних мезозойских осадочных толщ. При этом он оценил результаты Центральноазиатской экспецидии Американского музея естественной истории, состоявшейся в начале 20-х годов XX в., и собрал сведения советских специалистов о недавних находках костей в разных пунктах МНР. Таким образом, к моменту организации экспедиции Ефремов пришел к выводу, что гобийская часть МНР откроет более полную картину исторического развития динозавровых фаун Центральной Азии и соответственно более перспективна для проведения исследований, Тем самым обзорная статья Ефремова о среднеазиатских динозавровых местонахождениях послужила своего рода трамплином не только для исследования динозавровых фаун Монголии, но и вообще фаун наземных позвоночных мезозоя—кайнозоя, поскольку отложения этого возраста в наибольшей последовательности и полноте представлены именно в этом районе Центральной Азии.

    Правительство МНР, поддержав замыслы советских палеонтологов, предложило АН СССР организовать экспедицию для поисков ископаемых животных. Начальником экспедиции был назначен И. А. Ефремов, обладавший к тому времени огромным опытом экспедиционных исследований, организаторскими навыками и непререкаемым авторитетом ученого и путешественника. Экспедиция проработала в МНР три полевых сезона: 1946, 1948 и 1949 гг.; 1947 г. ушел на детальную подготовку и заброску снаряжения, материалов, горючего на основную и промежуточные базы — на учет всего того, что выяснилось в ходе рекогносцировочных работ первого года.

    Гобийская одиссея с ее подготовкой, проведением, обработкой материалов была важным, ответственным и длительным этапом в жизни и научной биографии Ивана Антоновича. Тем не менее он не забывал своей "первой любви" — древнейших позвоночных, исследования по которым публиковал параллельно монгольской, преимущественно динозавровой, тематике.

    В 1944 г. одновременно со статьей о динозаврах Средней Азии И. А. Ефремов публикует материал о стратиграфическом расчленении верхнепермских отложений Европейской части СССР по остаткам позвоночных. Эта работа также оказывается в центре внимания геологов, так как ее выводы широко применяются для геологической съемки.

    

    И. А. Ефремов В Монгольской палеонтологической экспедиции, 1948 г.

    В 1946 г. выходит небольшая монография И. А. Ефремова, посвященная так называемым батрахозаврам — "лягушкоящерам". Основой ее послужили черепные остатки интереснейшего животного из Ишеева, названного лантанозухом. Ученый показал, что по морфологическим и биологическим особенностям лантанозух вместе с известными ранее североамериканской сеймурией и с котлассией с Северной Двины занимает промежуточное положение между земноводными и пресмыкающимися. Он подчеркнул, что при попытке выяснения систематической принадлежности этих трех родов к одному из классов "мы сразу же теряем под ногами почву". Совмещение в этой группе родов важнейших признаков обоих классов привело И. А. Ефремова к выводу: вся группа в целом по своему значению в эволюции древнейших четвероногих заслуживает выделения в особый подкласс. Это систематическое подразделение принято современными исследователями. Монография о батрахозаврах была последней крупной работой Ефремова, имеющей непосредственное отношение к земноводным; большинство последующих трудов посвящены его любимым зверообразным пресмыкающимся — тероморфам.

    Научные интересы И. А. Ефремова развивались в нескольких направлениях и в целом охватывали всю тематику по древнейшим наземным позвоночным, включая исследования по динозавровым фаунам СССР и МНР. Ученый опубликовал около 100 работ в советских и зарубежных изданиях, написал около 200 заметок, научно-популярных статей, отзывов, рецензий и рефератов. Ефремовские отзывы при своей доброжелательности и яркости всегда точно улавливали сильные и слабые стороны диссертации. Получение отзыва от Ивана Антоновича было пределом мечтаний соискателя.

    Послевоенный период биографии И. А. Ефремова, сам по себе уже достаточно насыщенный, был бы неполон без упоминания о начале его литературной деятельности. Стремительное вторжение Ефремова в литературу, как отмечали биографы, произошло в 1944 г. Почти одновременно в журналах и сборниках вышло десять рассказов, еще три — в 1945 г., и в их числе "Алмазная труба". Самобытный талант начинающего писателя безоговорочно завоевал признание. Рассказы отлично удались И. А. Ефремову — он использовал свой жизненный опыт и впечатления путешественника-естествоиспытателя, дополнил их долей фантазии и как ученый удачно вплел в повествование тему науки. В 1947 г. по горячим следам первого гобийского путешествия за динозаврами он публикует "Звездные корабли". Здесь с позиций науки о прошлом — палеонтологии — у И. А. Ефремова впервые зазвучала тема космоса.

    До 1949 г. его рассказы издавались двадцать раз. Такой взрывоподобный успех и признание нечасто выпадают писателю даже при наличии большого таланта. Помимо природных дарований, очевидно, сыграло роль то обстоятельство, что к началу своего творчества И. А. Ефремов был уже профессором, широко и разносторонне образованным ученым — геологом ж палеонтологом. "Рассказы,— как он шутливо говорил,— сами просились на бумагу". И через них, не теряя связи с наукой, он увидел для себя еще одну форму самовыражения и возможность передать читателю свой опыт, знания, свое мироощущение. "Огонь и воду" И. А. Ефремов прошел в своих многочисленных экспедициях, и "медные трубы" успеха не вскружили ему голову. За рассказами ему открывались другие горизонты творчества: придет время и он скажет, что рассказы — пройденный для него этап. Признание и одобрение известных писателей заставили Ефремова серьезно взглянуть на свое увлечение литературой; правда, еще не как на призвание и профессию, но уже как на род занятий, нужных и интересных прежде всего молодежи.

    В 1958 г. И. А. Ефремов в составе делегации АН СССР совершил месячную поездку в КНР. По приглашению китайской Академии паук он участвовал в организации палеонтологической экспедиции во Внутреннюю Монголию. Экспедиция состоялась, но И. А. Ефремов не смог возглавить ее, как предполагалось, из-за болезни. "...Мои путешествия кончились,— писал он Н. Н. Косниковскому,— вероятно навсегда. Но стараюсь собирать журналы с фото разных мест и типов расовой красоты всех народов земного шара. Вероятно, это и есть мое современное хобби. Еще Маяковский чувствовал, что он с годами становится "подобием чудовищ ископаемо-хвостатых". Что же сказать мне, который и много старше Маяковского и всю жизнь занимался этими самыми чудовищами?" К этому следует добавить, что Иван Антонович Ефремов участвовал в 31 экспедиции, причем в 26 из них — в качестве начальника.

    После экспедиции в Монголию И. А. Ефремов в поле больше не выезжал. Он вновь занялся организационной и научной работой. Уже появились первые публикации "монгольских материалов", шла препаровка монолитов со скелетами, в музее монтировались первые скелеты динозавров. В начале 50-х годов И. А. Ефремов подготовил ряд палеонтологических экспедиций сотрудников института. Так, в 1952 г. он подготовил предварительные раскопки остатков зверообразных у г. Очёр в Пермской области. Эти работы позволили выяснить перспективность этого местонахождения и показали необходимость проведения здесь капитальных исследований. В 1954 г. ученик Ивана Антоновича — Б. П. Вьюшков впервые в СССР провел успешные бульдозерные раскопки триасовых лабиринтодонтов и дицинодонтов в известном местонахождении Донгуз в Оренбуржье. И. А. Ефремов лично описал скелет дицинодонта, найденный в этом месте.

    В этот период, помимо работ по монгольской тематике, И. А. Ефремов публикует материалы о находках наземных позвоночных в нижнепермских отложениях Казахстана, о деталях строения скелета из Донгуза, о находках земноводных в бассейне р. Тунгуски. Продолжая работу по стратиграфия красноцветов, он делает критический обзор этих исследований, совершенствует и детализирует свои схемы зонального распределения позвоночных. Особое место занимает его "Руководство для поисков остатков позвоночных в палеозойских континентальных толщах Сибири", опубликованное в 1951 г. по горячим следам "Тафономии". Оно представляло, по существу, дополнение и практическое приложение к организации направленных поисков позвоночных. Кроме того, это руководство положило начало публикаций в Палеонтологическом институте серии аналогичных наставлений-указаний для поисков и сбора остатков по многим группам ископаемых беспозвоночных. Подобного рода пособия имели важное значение для практики геолого-съемочных работ.

    В 1952 г. фундаментальный труд "Тафономия" удостоен Государственной премии. Два года спустя И. А. Ефремов публикует капитальное научное исследование "Фауна медистых песчаников..." , материалы к которому он собирал с 1929 г. Эта своего рода энциклопедия о истории изучения медистых песчаников была с интересом встречена не только палеонтологами, но и геологами, географами, историками — всеми, кто прямо или косвенно был связан с изучением и освоением Западного Приуралья. Почти одновременно и в какой-то мере попутно с этой монографией у Ефремова совместно с Б. П. Вьюшковым выходит "Каталог местонахождений...".

    Основу его составляют пермские местонахождения позвоночных медистых песчаников; к ним добавлены другие местонахождения перми и триаса Европейской части СССР и немногие местонахождения Сибири. Каталог сопровожден стратиграфическим очерком и схемой зонального распределения позвоночных, что придает ему практическое значение для геологической съемки красноцветов, а также для поисков и раскопок местонахождений. Схема зонального распределения позвоночных не претерпела существенных изменений и до сих пор служит основой для стратиграфии континентальных красноцветных отложений Европейской части СССР. Вслед за ефремовским каталогом институт издал серию каталогов по другим регионам, геологическим возрастам и группам наземных позвоночных.