П. К. Чудинов. Иван Антонович Ефремов (1907 - 1972)

    Поэтому, по мнению Ефремова, нормальное развитие динозавров могло быть обеспечено при одном из трех условий: а) крупных, хорошо защищенных яиц с удлиненным периодом развития; б) очень большом числе мелких яиц, с массовой гибелью детенышей; в) заботой о потомстве, включая кормление и обучение.

    Реальное условие решения вопроса о нормальном развитии И. А. Ефремов видел только в заботе о потомстве, необходимость которой вступает в противоречие со слабым развитием мозга у всех динозавров. Это противоречие в эволюции динозавров осталось неразрешенным. Только развитие мозга у млекопитающих обеспечило дальнейшее усложнение организма позвоночных путем удлинения постэмбрионального периода при долгой и сложной заботе о потомстве. Противоречие между развитием мозга и необходимостью заботы о потомстве И. А. Ефремов считает одной из основных причин, остановивших дальнейшую эволюцию динозавров и вызвавших их вымирание. В целом вопрос о понимании путей эволюции, расселения и причинах вымирания динозавров может выясниться лишь при многостороннем анализе особенностей строения динозавров и их взаимоотношения со средой обитания.

    Добытые экспедицией данные об изменении условий существования, отраженные в строении местонахождений и характере захоронения остатков, показывают, как подчеркивал Ефремов, изменение приспособительных структур и возникновение новых противоречий между возможностями организма и средой обитания. Так, с появлением у архозавров двуногости И. А. Ефремов связывал развитие специфических анатомических структур, которые могут быть подвергнуты функционально-морфологическому анализу.

    В числе примеров таких специфических структур показано строение и развитие сложной зубной системы у динозавров-траходонтов, питавшихся твердой растительной пищей. Зубная система состоит из множества рядов зубов, которые образуют острые режущие края, а на поверхности зубных рядов за счет эмали возникает сетчатая гребнистость, напоминающая гипсодонтность зубов млекопитающих. В траходонтах И. А. Ефремов видит дальнейшее развитие игуанодонтового экологического типа животных, приспособившихся к водному обитанию. Развитие сложной зубной системы у траходонтов повлекло за собой увеличение размеров и изменение пропорций черепа. Для удержания тяжелой головы при двуногом передвижении возникают мощные крепления спинных мышц. Увеличивается высота остистых отростков позвонков в крестцовой области, становятся мощными невральные дуги позвонков, вдоль позвоночника развивается система крепких обызвествленных сухожилий. Эти изменения подчеркивают полусогнутую, но не вертикальную походку траходонтов.

    Особую роль в изменениях скелетных структур у динозавров И. А. Ефремов придавал положению четвертого вертлуга—трохантера бедра, которое указывает на существенные различия в характере движения задних конечностей у траходоитов и карнозавров. У первых мощный четвертый трохантер располагался почти посередине длины бедра и служил для прикрепления мощных пучков хвостобедрепыых мышц. Сила мышц и их прикрепление к середине бедра создавали мощную тягу отведения конечности назад. В то же время это положение мышц ограничивало размах бедра при движении и вообще весь облик грубого скелета траходонта с плохо развитыми сочленениями, тяжелой передней половиной туловища и тяжелыми задними конечностями показывал, по мпению И. А. Ефремова, непригодность животного к быстрому передвижению и сухопутному образу жизни. Возможно, животное выходило из воды в редких случаях.

    У карнозавров четвертый трохантер расположен в передней трети длины бедра, т. е. приближен к вертлужной впадине. Все основные мускулы бедра крепились в передней трети кости, что обеспечивало больший размах ноги и большую быстроту движения. Но это ослабляло тягу хвостобедренных мускулов, вело к редукции передних конечностей и облегчению передней части тела при том же двуногом передвижении. Последнее облегчалось также сужением таза у карнозавров и сближением головок бедер.

    Увеличение головы у карнозавров, единственного орудия нападения, не компенсировалось спинной мускулатурой, как у траходонтов. Однако крупные карнозавры отличались мощной конструкцией тазового пояса, принимавшего на себя всю нагрузку тела животного. Шейные позвонки карнозавров уплощены, с косыми суставными площадками тел, что при поднятой голове обеспечивало прочную фиксацию позвоночника даже при малой ее подвижности. В этом приспособлении И. А. Ефремов видел возможность особого способа нападения карнозавров. По-видимому, они нападали сверху, усиливая эффект удара весом туловища, подвижного в тазобедренной области.

    Глазницы карнозавров расположены в выступающих наружу углах черепа. Поэтому глаза могли смотреть вперед и иметь стереоскопическое зрение, облегчающее хищнику точность удара и нападения на жертву. Развитие у поздних карнозавров гигантской головы сопровождалось редукцией передних конечностей для уравновешивания тела. Одновременно с этим развивался кинетизм — подвижность внутренних сочленений черепа, облегчающий питание крупной добычей.

    Возможность быстрого передвижения динозавров приводила к перегреванию организма в условиях открытых пространств или дневной жары. Это вело к возникновению каких-то новых физиологических приспособлений, очевидно не имеющих аналогов у млекопитающих.

    Понять пути преодоления приспособительных превращений у динозавров можно только отрешившись от физиологического антропоморфизма.

    Заканчивая эту статью, И. А. Ефремов подчеркивал, что материалы экспедиции содержат массу данных для разработки еще не исследованных вопросов эволюции динозавров в приспособлении к меняющимся условиям существования.

    Изложение монгольской тематики исследований Ефремова мы начали с его работы о динозаврах Нэмэгэту. Но она оказалась опубликованной позднее его "Замечаний об историческом развитии динозавров" — работы, непосредственно вытекающей из изучения закономерностей захоронения динозавровых местонахождений котловины Нэмэгэту. По этой же причине представляется целесообразным заключить обзор научных результатов экспедиции итоговой статьей И. А. Ефремова.

    За три года полевых работ (1946, 1948, 1949)) выполнено 27 тыс. км маршрутов, причем большая часть падает на слабо изученные и неизученные районы Южной Гоби, где были открыты богатейшие местонахождения. Разведочные маршруты проходили вдоль южной границы МНР через Заалтайскую Гоби к хребту Ачжи-Богдо и параллельной полосой вдоль южных склонов Монгольского Алтая до котловины с костеносными меловыми породами вдоль северных подножий хребта Гурбан-Сайхан. Восточная часть Южной Гоби пересечена в широтном направлении до аймака Саин-Шанда, с сетью дополнительных маршрутов в район развития меловых и третичных отложений. На западе МНР экспедиция исследовала район оз. Хара-Усу. В Долине Озер, к северу от Гобийского Алтая, были исследованы известные со времен Эндрюса местонахождения и открыты новые. Среди местонахождений, вновь открытых и исследованных экспедицией, первое место И. А. Ефремов отводит упомянутым захоронениям котловины Нэмэгэту. В этой же группе местонахождений изучена толща красноцветов с остатками эоцеповых млекопитающих, черепах и рыб. К северу от хребта Нэмэгэту в районе Ширэгии-Гашун найдено местонахождение позднемеловых крокодилов.

    Другая группа местонахождений, как отмечал И. А. Ефремов, исследована к северу от Далан-Дзадагада. Они протягиваются в широтном направлении на расстояние около 200 км и в юго-западной части включают знаменитое местонахождение Баин-Дзак со скорлупой и кладками яиц, скелетами протоцератопсов и редкими остатками черепах.

    Еще одна группа местонахождений расположена в районе Саин-Шанды. Сюда относятся местонахождения Хара-Хутул с остатками нижнемеловых завропод и Баин-Ширэ с остатками верхнемеловых панцирных динозавров. В этом же районе, западнее Баин-Ширэ. находится местонахождение Эргилъ-Обо с олигоценовой и верхнеэоценовой фауной. В ней, помимо млекопитающих — титанотериев и носорогов, имеются черепахи и птицы.

    На западе МНР, в Дзергенской котловине, к югу от оз. Хара-Усу, открыто крупное местонахождение миоценовых и плиоценовых млекопитающих — носорогов, жирафов, гиппарионов и грызунов. В котловине Бэгэр-Нур раскопано местонахождение миоценовых мастодонтов и носорогов. В Долине Озер (район Орок-Нура) экспедиция обнаружила остатки олигоценовых хищных млекопитающих, грызунов, оленей, сумчатых, гигантских носорогов, нижнемиоценовых мастодонтов, носорогов и лошадей.

    Экспедиция, помимо полных скелетов, позволяющих воссоздать облик животных, собрала многочисленные серийные материалы для наблюдений над видовой изменчивостью. Такие серийные сборы проведены для олигоценовых и миоценовых млекопитающих, для редчайшей раннеэоценовой фауны диноцерат, для меловых черепах и для частей скелета крупных динозавров.

    Среди сборов, раиее неизвестных в Монголии, выделяются остатки четырех скелетов огромных хищных карнозавров, скелеты нового вида зауролофа, с многочисленными отпечатками кожи, два скелета представителей нового семейства панцирных динозавров, скелеты мелких хищпых динозавров, остатки новых завропод, черепа и части скелетов протоцератопсов, отдельные черепа карнозавров, серия черепов зауролофов, фрагменты черепов карнозавров, кладки яиц и скорлупа "динозавров". Собраны также многочисленные остатки стволов деревьев, обломки пней и стебли древних таксодиевых.

    Одним из основных достижений экспедиции И. А. Ефремов считал открытие в Монголии фауны верхнемеловых динозавров и других неизвестных для Центральной Азии палеонтологических материалов по фауне и флоре.

    Изучение геологического строения, данных фациального и тафономического анализа и состава фаунистических комплексов по захоронениям позволили И. А. Ефремову существенно исправить и дополнить прежние представления о распространении костеносных горизонтов и уточнить стратиграфическое положение местонахождений позвоночных в МНР. В этой связи представляет интерес возрастная последовательность и характеристика фаунистических комплексов и местонахождений в схеме И. А. Ефремова.

    Толща наиболее древних континентальных песчано-глинистых отложений нижнего мела включает остатки игуанодонтов, завропод (типа диплодоков), крупных хищных динозавров, черепах, рыб и насекомых. Сюда относятся местонахождения Оши-Нуру, Хара-Хутул 1, Анда-Худук.

    Местонахождения Ширэгин-Гашун, Олгой-Улан-Цаб, Баин-Дзак, Барун-Баин содержат остатки протоцератопсов, панцирных динозавров, мелких хищных динозавров, крокодилов, завропод, игуанодонтов, черепах и яйца динозавров (?). Это одна из основных фаунстических группировок местонахождений верхнего мела.

    Следующую но возрасту группировку верхнемеловой фауны И. А. Ефремов связывал с местонахождениями Нэмэгэту, Хара-Хутул 2, Алтан-Ула, Баин-Ширэ, Хара-Хутул 3. Они включают в себя мелких хищных динозавров, траходонтов, зауролофов, крупных карнозавров, завропод, аллигаторов, черепах. К наиболее поздней группировке верхнего мела отнесены песчано-галечниковые отложения местонахождения Баин-Ширэ с крупными поздними анкилозаврами, карнозаврами, траходонтами и черепахами.

    Кайнозой начинается палеоценовым местонахождением Гашато, в глинах и мергелях которого содержатся пантодонты, примитивные диноцераты, древние хищники-креодонты и насекомоядные.

    К нижнему эоцену отнесены местонахождения Наран-Булак и Улан-Булак с остатками пантодонтов, диноцерат, мелких хищных креодонтов, сумчатых, черепах и рыб.

    Местонахождения среднего эоцена фаунистически слабо охарактеризованы. Верхний эоцен с местонахождениями Эргилъ-Обо содержит титанотериев и цеполофов.

    К нижнему олигоцену условно отнесены конгломераты и гравийпики верхних горизонтов местонахождения Эргилъ-Обо с многочисленными остатками различных носорогов, лошадиных, тапироидов, мелких парнокопытных, грызунов, крупных энтелодонтид, крупных гиенодонтов, птиц и очень крупных сухопутных черепах. В средний олигоцен включены местонахождения Татал-Гол, Хеанда-Гол, с остатками мелких сумчатых, насекомоядных, грызунов, разнообразных мелких хищников, аминодонтов, носорогов, парнокопытных.

    Следующая возрастная группировка представлена в местонахождении Лу. Она содержит нижнемиоценовую фауну лошадиных, мастодонтов, мелких парнокопытных, крупных хищников, носорогов.

    Наконец, верхние горизонты кайнозоя содержат верхнемиоценовую и пижнеплиоценовую фауну мастодонтов, жираф, гиппарионов, носорогов (хилотериев) и грызунов. Эта фауна известна из местонахождений Алтан-Тээли и Бэгэр-Нур.

    Геологическое и тафономическое изучение местонахождений и комплексов органических остатков позволило И. А. Ефремову показать картину последовательных изменений условий среды и существования позвоночных на территории МИР в течение мезозоя-кайпозоя. Раннемеловая история района характеризуется опусканием суши и образованием обширных бассейнов с накоплением мощной толщи песчано-глинистых осадков. По окраинам этих бассейнов располагались низменные болотные леса таксодиевых. Низменные побережья были рассечены дельтовыми руслами и протоками.

    На востоке МНР, подчеркивал И. А. Ефремов, с нижним мелом связаны месторождения угля (Налаи-ха); в Восточной Гоби эти угленосные толщи сменяются толщей песчаников, в которых содержатся древесные стволы, пни, кости динозавров. Последние встречаются и непосредственно в угленосной толще.

    Конец раннего мела сопровождался эпейрогеническимп движениями, разломами и излияниями базальтов. Начало позднего мела отмечено опусканиями суши и смещением береговой линии в северном направлении. С зонами осадконакопления связано образование небольших, фациалыю изменчивых местонахождений типа Баин-Дзак, расположенных в придельтовых п пролювиальных участках. Условия образования подобных местонахождений И. А. Ефремов сравнивал с современными песчаными низменными островами дельты Ориноко и других рек Южной Америки.

    И. А. Ефремов связывает условия более благоприятные для массового захоронения фауны пресмыкающихся в МНР с наступлением середины позднего мела — временем сокращения озерных бассейнов и смещения береговой линии к югу от хребта Гурбан-Сайхан. Подводные русла речных дельт врезались в толщи озерных осадков и образовывали линзы ленточного типа. К ним приурочено захоронение скелетов динозавров, "поступавших в область захоронения в виде плавающих трупов". К местонахождениям этого типа И. А. Ефремов относит Нэмэгэту с различиями в условиях захоронения и отсюда неоднородностью состава фауны. Костеносные русла местонахождения впадины Ширэгин-Гашун меньше по размеру, отличаются худшей сохранностью остатков и по сравнению с Нэмэгэту представляют собой более дальние выносы осадков в область аккумуляции.

    Верхние горизонты мела изучены экспедицией в Восточной Гоби в местонахождении Баин-Ширэ, где осадки становятся грубозернистыми, а сохранность костей хищных и растительноядных динозавров говорит о сближении областей обитания и захоронения.

    И. А. Ефремов считал неотчетливой границу постепенного перехода от верхнего мела к кайнозою. В областях мелового осадконакопления в палеоценовое и эоценовое время установился континентальный режим с процессами размыва, особенно в палеоцене. В эоцене произошло ослабление эрозии и наступила новая фаза осадконакопления. Эрозия па территории МНР, по мнению Ефремова, практически не затронула массивы верхнего мела с крупными местонахождениями динозавров; па территории же Средней Азии местонахождения этого возраста, по его мнению, были уничтожены размывом.

    Размыв, считал И. А. Ефремов, уничтожил и большинство палеоценовых местонахождений. Малочисленность фауны в местонахождениях среднего и позднего эоцена он объяснил отсутствием костеносных русел. Разнообразие нижнеолигоценовой фауны И. А. Ефремов связывал с образованием местонахождений в верхних участках дельтовых русел. Более поздние горизонты олигоцена с белуджитериевой фауной сопоставлялись с тургайской индрикотериевой фауной СССР. Миоценовые местонахождения, по мнению И. А. Ефремова,— результат наводнения и массовой гибели животных, остатки которых выносились в аллювиальные озерные равнины. Поэтому местонахождения верхнего миоцена, так же как и плиоцена МНР, располагаются в окраинных конусах выноса горных хребтов Миоплиоценовые местонахождения МНР сходны с Сиваликами Пригималайской зоны, фауна которой уже несет черты лесных тропиков. В МНР это время отмечено прохладным степным климатом.

    Картина смены ископаемых фаун, составленная И. А. Ефремовым, внесла существенные дополнения в представления о истории мезокайнозоя Центральной Азии. Подводя итоги экспедиции, И. А. Ефремов писал: "Открытия и исследования ряда местонахождений меловых пресмыкающихся и третичных млекопитающих доказали, что Центральная Азия никогда не бы извечной пустыней, с бедной и неполной фауной наземных животных. Древняя монгольская суша отличалась тем же физико-географическим характером, той же флорой и фауной, что и другие, полнее исследованные в настоящее время области земного шара. Огромные низменности, болотистые, затопляемые, поросшие богатой растительностью и окаймленные могучими лесами, существовали в мезозое на территории Монгольской Народной Республики. В этих низменностях обитала и развивалась путем многообразной приспособительной эволюции фауна крупных динозавров, сопутствуемая черепахами и крокодилами. Монгольская динозавровая фауна представлена всеми теми же основными формами, что и наиболее богатые динозавровые фауны Восточной Африки, Северной Америки и других стран".

    Подобное разнообразие и богатство жпвотных И. А. Ефремов отмечает для истории третичной фауны МНР. Новые находки в палеоцене, открытие неизвестных прежде в Азии нижнеэоценовых млекопитающих, находки в верхнем эоцене и олигоцене доказали наличие в Центральной Азии независимых линий развития древнейших млекопитающих, и в их числе тех, которые могли быть исходными для некоторых североамериканских групп. По мнению Ефремова, Центральная Азия была центром развития, давшим начало множеству групп наземных позвоночных. В раскрытии многообразия древней наземной жизни И. А. Ефремов видел одно из основных достижений Монгольской палеонтологической экспедиции. Помимо этого, были установлены мощные толщи континентальных отложений верхнего палеозоя; с ними И. А. Ефремов связывал надежды на открытие в Монголии изначальных "гопдванских" форм животных и растений, возникших в центре Азиатского материка.

    Палеонтологические материалы, добытые экспедицией, превосходят результаты любой экспедиции, работавшей в аналогичных по трудности условиях. Полчучены обширные материалы по динозаврам и древним млекопитающим, которые позволили провести научную переоценку имеющихся в СССР некоторых фрагментарных материалов.

    В заключительной части работы И. А. Ефремов очертил направления перспективных поисков и обратил внимание на важность исследования верхнего мела восточной Гоби и поиски нижнемеловых местонахождений типа Хара-Хутул. В Нэмэгэтинской котловине одновременно с раскопками нижнеэоценовой фауны красной гряды, на севере, по мнению И. А. Ефремова, необходимо вести поиски ископаемых к югу и юго-западу от Нэмэгэту, в самом массиве Нэмэгэту и в котловине Обручева. Ефремов советовал изучить северные меловые котловины в районе местонахождений Улан-Ош, Олгой-Улан-Цаб, а также получить дополнительные материалы по заврогюдам и меловой флоре. В котловинах Эргиль-Обо и в Дзергенской ученый предполагал расширить работы по исследованию третичных отложений.

    И. А. Ефремов коснулся и перспектив палеонтологических исследований в МНР. При этом он подчеркивал, что максимальный успех дела возможен в том случае, если полевые работы затронут смежные области Центральной Азии, где сходные по возрасту отложения представлены другими фациями.

    Результаты экспедиции подтвердили исходные предположения И. А. Ефремова и опровергли прежние представления о геологической истории Гоби, и в частности о том, что она якобы была пустыней с редкими оазисами жизни. Выводы Ефремова о существовании в Центральной Азии в течение десятков миллионов лет заболоченных низменностей с богатейшей флорой и фауной были основаны на тафономии. Они имели практическое значение: усиливали положительную ориентацию на поиски месторождений углей и погребенных пресных вод. В наши дни эти воды дали новую жизнь полупустынной Гоби.

    Выводы И. А. Ефремова, подтвержденные последующими палеонтологическими экспедициями, позволяют рассматривать Гоби как неисчерпаемую палеонтологическую сокровищницу. "Во всем мире, пожалуй, нет региона, палеонтологическая изученность которого в последние десятилетия испытала бы столь ярко выраженный качественный скачок, как Центральная Азия".

     Сборы экспедиции И. А. Ефремова обрабатывались многие годы. Участники ее — сотрудники Палеонтологического института и других учреждений опубликовали в разных изданиях серию работ по описанию различных групп фауны и флоры, по биостратиграфии и тафономии местонахождений МНР. Экспедиция собрала коллекцию каменных орудий неолита и энеолита с уникальными находками, такими, как бусина из скорлупы страусового яйца или кусок страусовой скорлупы с рисунком, напоминающим рисунок на чашках из страусовых яиц, найденных в Центральной Африке. О работах экспедиции снят научно-популярный фильм "На поиски динозавров". В Государственном музее в МНР был создан специальный палеонтологический отдел. Постепенно он пополнялся скелетными остатками и художественными реконструкциями вымерших животных.

    Впечатления И. А. Ефремова об экспедиции легли в основу книги "Дорога Ветров". В 1955 г. в предисловии к первому изданию он писал: "Настоящую книгу следует рассматривать как заметки путешественника, знакомящие читателя с интересной областью Центральной Азии, а также с новейшими достижениями советской палеонтологической науки. Ни одного слова выдумки, ни соответствующего действительности приукрашивания или художественного преувеличения в книге нет. Все написанное — подлинная правда".

    Название "Дорога Ветров" обозначает северное пересечение Гоби на великих караванных путях из Центрального Китая в Россию. Другая караванная "обходная" дорога шла по Внутренней Монголии через провинцию Ганьсу в Синьцзян. После экспедиции в МНР обсуждалась необходимость палеонтологических исследований во Внутренней Монголии и Ефремову виделось продолжение гобийской одиссеи вдоль южных караванных путей. Именно в преддверии повой экспедиции он посетил КНР. Через год экспедиция состоялась, но И. А. Ефремов был вынужден остаться в Москве.

    Значение "Дороги Ветров" не ограничивается рамками обычных записок путешественника. Содержание книги включает философско-материалистическую концепцию Ефремова о единстве природы, месте человека в природе и значении жизни прошлого. Книга по характеру научно-популярная: она в увлекательной форме раскрывает предысторию, задачи и научные результаты экспедиции, показывает трудные будни интереснейшей работы палеонтологов. В основе книги лежит благодарная и вечная тема познания окружающего мира.

    Эту главу хочется закончить выдержками из заключительной части книги, повествующими о последних днях пребывания экспедиции в Гоби.

    "Ночью ветер как-то особенно заунывно завыл в горах, обступивших сомон. Мне не спалось — одолевали неспокойные мысли. Как выбрать наиболее верное направление дальнейшей работы?

    Я вышел из юрты, стараясь не разбудить хозяев. Было самое глухое время — "час быка" (два часа ночи) — власти злых духов и черного (злого) шаманства по старинным монгольским суевериям. Странные горы громоздили вокруг свои гребнистые спины. В глубочайшей темноте, затоплявшей ущелье, звонко шелестел по траве и невидимым камням ветер. Сквозь скалистую расселину па юге горела большая красная звезда — Антарес, и звездный Скорпион вздымал свои сверкающие огоньками клешни. Высоко под звездами мчались длинные полупрозрачные облака. Угрюмая местность не испугала, а даже как-то подбодрила меня Впервые я отчетливо понял, что успел полюбить эту страну, и теперь душа останется привязанной к ней. Теперь всегда дороги Гоби будут стоять перед моим мысленным взором, и каждая местность будет не просто впадиной, хребтом, сухим руслом, а участком огромного поля научных вопросов, какое представляет собой Монгольская Гоби...

    В пустынной Гоби широко раскрыта книга геологической летописи — как бы в дар человеку за суровость и бесплодие природы. У нас па зеленом, богатом водою Севере листы этой книги плотно сомкнуты — закрыты лесами, болотами, зелеными коврами равнин...

    Здесь в Гоби, как нигде, чувствуешь, насколько насыщена земля памятью своего прошлого. В самых верхних ее слоях — орудия, черепки сосудов и другие предметы человеческого обихода. Глубже — стволы древних растений, кости вымерших животных. А еще ниже, в пока недоступной нам глубине, таятся древние химические элементы — огарки звездного вещества...

    Бродя по бесконечным лабиринтам красных ущелий, извлекая из-под тяжелых пластов песчаников, глин и конгломератов остатки жизни прошлого, мы все глубже проникали в великую книгу геологической летописи. Трудно передать ощущение, охватывающее тебя, когда кладешь пальцы на желобки в истертых зубах диноцераса, мастодонта или динозавра, сделанные пищей, съеденной десятки миллионов лет назад. Или стоишь перед раскопанным скелетом чудовищного ящера, стараясь разгадать причину его гибели по положению, в котором захоронилось животное. Или отчетливо видишь на окаменелых костях следы заживших ран — сломанных и сросшихся переломов... Кажется, что с глаз спадает какая-то пелена, и они глядят прямо в глубину времени, а современная человеческая жизнь соприкасается с прошлым, давно исчезнувшим, но совершенно осязаемым. И тогда приходит отчетливое понимание, насколько важно познание прошлого. Без этого знания мы никогда не поймем, как появились, как исторически сложились среди всей остальной жизни мыслящие существа — мы, люди!".

    Прошло более 35 лет после гобийской одиссеи И. А. Ефремова. Экспедиция стала легендарной и по сей день остается непревзойденным образцом проведения полевых исследований. Сейчас, по прошествии лет, можно только удивляться, как в трудные послевоенные годы, технически слабо оснащенная и малочисленная экспедиция достигла столь блестящих научных резулътатов. Этим она во многом обязана организаторскому таланту и выдающимся личным качествам И. А. Ефремова — путешественника и ученого.

    Монгольская палеонтологическая экспедиция АН СССР во многом проложила дорогу последующие советско-китайским, монгольским, польско-монгольским и советско-монгольским исследованиям, причем последние успешно продолжаются и поныне.

    В историческом плане экспедиция вписала яркие и незабываемые страницы в изучение Центральной Азии. Имя И. А. Ефремова — руководителя экспедиции, подобно именам Н. М. Пржевальского, В. А. Обручева и других выдающихся предшественников, составляет гордость и славу отечественной науки.