П. К. Чудинов. Три времени Ивана Ефремова

    Иван Антонович любил Ленинград, город своего раннего детства, юности, молодости, и во многих произведениях Ленинград служит местом действия его героев. Да и сам мальчик в матросской курточке на выставке самоцветов Урала, которой открывается пролог к "Лезвию бритвы" — это все тот же Ваня Ефремов, сохранивший связи с Ленинградом до конца своих дней. В одном из своих писем ленинградскому корреспонденту Иван Антонович вспоминал: "Для меня, в смысле внешнем, годы, проведенные в Ленинграде, были лучшими в жизни. Я не говорю о пришедших потом глубине восприятий и впечатлений, радостях встреч и открытий — это другое. Но в целостном ощущении гармонии себя и окружающего тогда было гораздо лучше... Или то была просто мечтательная молодость с ее миражами на далеких горизонтах?"

    В Москву И. А. Ефремов приехал уже сложившимся палеонтологом, опытным геологом, руководителем труднейших экспедиций, кандидатом наук, автором разнообразных научных работ. Он полон энергии и творческих планов. Постепенно в его научном творчестве центр тяжести смещается от описательных палеонтологических работ к выявлению практического значения окаменелостей как "руководящих ископаемых", важных для установления последовательности геологических напластований. И здесь его данные по смене фаун используются геологами при геологических съемках для поисков нефти в районах Второго Баку. Одновременно И. А. Ефремов обобщает результаты своих полевых наблюдений над распределением окаменелостей в породах и приходит к выводам о закономерностях образования местонахождений вымерших животных.

    В 1936 г. Ефремов снова в экспедиции. На этот раз он исследует медистые песчаники Оренбургского Приуралья, работает на Каргалинских рудниках в районе поселка Горный.

    В 1937 г. он участвует в работе XVII Международного геологического конгресса, готовит к конгрессу экспозиции Палеонтологического музея. С этого года Ефремов возглавляет в Палеонтологическом институте АН СССР исследования по древнейшим наземным позвоночным. Он вновь обследует местонахождения ископаемых позвоночных Поволжья, Татарии и Приуралья. В 1939 г., помимо раскопок в Ишеево, он руководит Каргалинской геолого-разведочной партией и одновременно с изучением медистых песчаников занимается поисками остатков позвоночных. В этот же сезон он осматривает старые медные рудники Башкирии по рекам Белой и Деме, по местам установления пермской системы.

    Особенно плодотворным в научном отношении был для Ивана Антоновича 1940 г. Он публикует ряд описательных работ по разным группам вымерших животных, а также обобщающие статьи о тафономии в русском и зарубежном изданиях. Весной 1941 г. Ефремов защищает докторскую диссертацию, в которой основное внимание уделено рассмотрению пермских фаун на севере европейской части СССР и Татарии.

    Начало Великой Отечественной войны застало Ефремова в Москве. Он просился на фронт, но его ввели в штаб по эвакуации научных ценностей Палеонтологического института. В те дни вместе с группой сотрудников Ефремов жил в музее. Они охраняли музей и готовили коллекции к эвакуации.

    В середине октября И. А. Ефремов, вместе с сотрудниками Уральской экспедиции на специальном самолете вылетел в Свердловск. В конце ноября в качестве консультанта он выехал в поселок Горный на базу экспедиции. Общее руководство экспедицией возглавлял академик А. Е. Ферсман. Весной 1942 г. в Свердловске Иван Антонович заболел тяжелой формой лихорадки, подхваченной в экспедициях по Средней Азии. Вскоре вместе с группой сотрудников его перевезли в Алма-Ату, и в начале 1943 г., во Фрунзе, куда была эвакуирована большая часть института. Здесь он заканчивает свою монографию по тафономии.

    Поздней осенью 1943 г. Ефремов с институтом возвращается в Москву. Он сразу же включается в подготовку музея и экспозиций к 220-летнему юбилею Академии наук СССР, отмечавшемуся летом 1945 г.

    В первый послевоенный год в Палеонтологическом институте вплотную встал вопрос об организации экспедиции в Монголию. Впервые мысль о проведении крупных азиатских экспедиций возникла в 1932 г. после исследования динозавровых местонахождений Средней Азии. Планировалось создание двух экспедиций: Джунгарской в район Урумчи и в Монголию по местам работ Американского музея естественной истории. Вопрос об организации азиатских экспедиций не раз возникал и позднее, но война спутала все карты. В 1944 г. Ефремов подытожил сведения о динозавровых находках в Средней Азии, изучил материалы Центрально-Азиатской экспедиции Американского музея естественной истории, собрал сведения о находках костей в Монголии. Таким образом, к моменту организации экспедиции Ефремов пришел к выводу, что гобийская часть Монголии откроет более полную картину исторического развития динозавровых фаун Центральной Азии. Тем самым, обзорная статья Ефремова о динозавровых фаунах послужила своего рода трамплином не только для исследования динозавровых фаун Монголии, но и вообще более поздних фаун наземных позвоночных, поскольку отложения этого возраста наиболее полно представлены в этом районе Центральной Азии.

    Правительство Монголии поддержало замыслы советских палеонтологов и предложило АН СССР организовать экспедицию для поисков ископаемых животных. Начальником экспедиции был назначен И. А. Ефремов, обладавший незаурядным опытом полевых исследований, организаторскими навыками и непререкаемым авторитетом ученого и путешественника.

    За три года полевых работ (1946, 1948, 1949) экспедицией проделано 27 тыс. км маршрутов, причем большей частью в плохо изученных районах Южной Гоби, где были открыты богатейшие местонахождения. Разведочные маршруты проходили вдоль южной границы Монголии, вдоль южных склонов Монгольского Алтая, по восточной части Южной Гоби и на западе в Долине Озер. Одним из основных достижений экспедиции Иван Антонович считал открытие в Монголии фауны позднемеловых динозавров и других неизвестных для Центральной Азии палеонтологических материалов по фауне и флоре.

    Результаты экспедиции подтвердили исходные предположения Ефремова и опровергли прежние представления о геологической истории Гоби, и в частности о том, что она была пустыней с редкими оазисами жизни. Выводы Ефремова о существовании в Центральной Азии в течение десятков миллионов лет заболоченных низменностей с богатейшей флорой и фауной были основаны на положениях разработанной им тафономии. Эти выводы, подтвержденные последующими палеонтологическими экспедициями, позволяют рассматривать Гоби как неисчерпаемую палеонтологическую сокровищницу. Собранные научные материалы обрабатывались многие годы, опубликованы важные работы по геологии, описана фауна и флора Монголии.

    Впечатления И. А. Ефремова об экспедиции легли в основу книги "Дорога Ветров". В предисловии к первому изданию он писал: "Настоящую книгу следует рассматривать как заметки путешественника, знакомящие читателя с интересной областью Центральной Азии, а также с новейшими достижениями советской палеонтологической науки. Ни одного слова выдумки, ни соответствующего приукрашивания или художественного преувеличения в книге нет. Все написанное — подлинная правда".

    Значение "Дороги Ветров" не ограничивается рамками обычных записок путешественника. Книга многоплановая, содержание ее включает философско-материалистическую концепцию Ефремова о единстве природы, месте человека в природе и значении жизни прошлого. Книга по характеру научно-популярная: она в увлекательной форме раскрывает предысторию, задачи и научные результаты экспедиции, показывает трудные будни интереснейшей работы палеонтологов. В основе книги лежит благодарная и вечная тема познания окружающего мира.

    Приведу выдержки из заключительной части книги о последних днях пребывания экспедиции в Гоби.

    "Я вышел из юрты, стараясь не разбудить хозяев. Было самое глухое время — "час Быка" (два часа ночи) — власти злых духов и черного (злого) шаманства по старинным монгольским суевериям... В глубочайшей темноте, затоплявшей ущелье, звонко шелестел по траве и невидимым камням ветер. Сквозь скалистую расселину на юге горела большая красная звезда — Антарес, и звездный Скорпион вздымал свои сверкающие огоньками клешни. Высоко под звездами мчались длинные полупрозрачные облака. Впервые я отчетливо понял, что успел полюбить эту страну, и теперь душа останется привязанной к ней. Теперь все дороги Гоби будут стоять перед моим мысленным взором и каждая местность будет не просто впадиной, хребтом, сухим руслом, а участком огромного поля научных вопросов, какое представляет собой Монгольская Гоби...

    В пустыне Гоби широко раскрыта книга геологической летописи — как бы в дар человеку за суровость и бесплодие природы. У нас на зеленом, богатом водою севере листы этой книги плотно сомкнуты — закрыты лесами, болотами, зелеными коврами равнин...

    Здесь в Гоби, как нигде, чувствуешь насколько насыщена земля памятью прошлого. В самых верхних ее слоях — орудия, черепки сосудов и другие предметы человеческого обихода. Глубже — стволы древесных растений, кости вымерших животных. А еще ниже, в пока недоступней нам глубине, таятся древние химические элементы — огарки звездного вещества...

    Бредя по бесконечным лабиринтам красных ущелий, извлекая из-под тяжелых пластов... остатки жизни прошлого, мы все глубже проникали в великую книгу геологической летописи. Трудно передать ощущение... когда стоишь перед раскопанным скелетом чудовищного ящера, стараясь разгадать причину его гибели по положению, в котором захоронилось животное. Или отчетливо видишь на окаменелых костях следы заживших ран — сломанных и сросшихся переломов... Кажется, что с глаз спадает какая-то пелена, и они глядят прямо в глубину времени, а современная человеческая жизнь соприкасается с прошлым, давно исчезнувшим, но совершенно осязаемым. И тогда приходит отчетливое понимание, насколько важно познание прошлого. Без этого знания мы никогда не поймем, как появились на свет, как исторически сложились среди всей остальной жизни мыслящие существа — мы, люди!"

    "Дорога Ветров" в аннотации ко второму изданию собрания сочинений ошибочно упомянута среди других романов Ефремова. В общепринятом понимании книга не имеет к романам никакого отношения. Но как парадокс можно принять эту ошибку, если увидеть в ней аллегорию и, добавив одно слово, дать ей второе название — "Роман палеонтологии",— как это было сделано Керамом в книге "Боги, гробницы, ученые" — "Роман археологии". Думается что для "Дороги Ветров" подобное условное дополнение как нельзя лучше раскрывает всю глубину и значимость проблем, затронутых здесь Ефремовым.

    Прошло более сорока лет после гобийской одиссеи И. А. Ефремова. Экспедиция стала легендарной и по сей день остается непревзойденным образцом проведения полевых исследований. Сейчас, по прошествии лет, можно только удивляться, как в трудные послевоенные годы, технически слабо оснащенная и малочисленная экспедиция достигла столь блестящих научных результатов. Этим она во многом обязана организаторскому таланту и выдающимся личным качествам И. А. Ефремова — путешественника и ученого.

    Гобийская одиссея с ее подготовкой, проведением, обработкой материалов была важным, ответственным и длительным этапом в жизни, в научной и писательской биографии Ивана Антоновича. Тем не менее, она не исчерпывала всех научных интересов Ивана Ефремова. После экспедиции в Монголию он в поле больше не выезжал, а вновь занялся научной и организационной работой. Помимо монгольской тематики он публикует материалы по древнейшим наземным позвоночным, руководит экспедиционными исследованиями, пишет заметки, научно-популярные и публицистические статьи, отзывы, рецензии, рефераты.

    В 1950 г. выходит его фундаментальный труд "Тафономия и геологическая летопись", удостоенная Государственной премии 1952 г. В 1954 г. он публикует обобщающую монографию по фауне медистых песчаников Западного Приуралья, материалы для которой он собирал с 1929 г. В ней он подводит итог почти двухсотлетнему изучению медистых песчаников. В сравнении с другими палеонтологическими работами монография И. А. Ефремова очень индивидуальна. Уже в стиле изложения и глубине исторического обзора видна "рука" и подход Ефремова-историка, геолога, писателя. Обзор воспринимается специалистами как живое свидетельство, словно писал его очевидец-исследователь Приуралья. Ефремов знал время действия и закрытия каждого рудника, место и время каждой находки. По объему и глубине собранных редких или уже утраченных сведений и архивных материалов книга И. А. Ефремова, ставшая библиографической редкостью, выходит далеко за пределы названия. Это своеобразная энциклопедия, своего рода памятник ушедшей в далекое прошлое эпохе горно-промышленного освоения, труду энтузиастов-исследователей и горняков Западного Приуралья. Сегодня, спустя десятилетия после публикации, его монография остается в отечественной палеонтологии, изучении геологической пермской системы одной из немногих ярких и поистине поэтических страниц.

    К середине 50-х годов у И. А. Ефремова резко обострилась тяжелая болезнь сердца. Здоровье ученого сильно пошатнулось. Единственным средством сохранения работоспособности для него стало соблюдение строгого режима. В этот период он продолжает работу по научной тематике, публикует свою "Дорогу Ветров" и первый роман "Туманность Андромеды", принесший ему мировую известность писателя-фантаста.

    В 1959 г. он покидает Палеонтологический институт не столько по состоянию здоровья, сколько из-за сложившейся обстановки в связи с его временной инвалидностью. Должность заведующего лабораторией низших позвоночных, руководителем которой он был в 1937 г., по предложению дирекции занял другой сотрудник еще до истечения срока перевыборов. Новую должность дирекция не предложила.

    Формально уйдя из института, И. А. Ефремов не оставляет своей любимой науки и литературы. Он интересуется общими вопросами палеонтологии, перспективами развития науки, критически рассматривает проблему соотношений науки и научной фантастики. Фундаментальная статья об этих соотношениях, опубликованная в журнале "Природа" в 1961 г. и недавно перепечатанная в одном из сборников научной фантастики, до сих пор остается актуальной.

    Трудовая деятельность И. А. Ефремова, помимо Государственной премии за "Тафономию", отмечена двумя орденами Трудового Красного Знамени: одним в 1945 г. за заслуги в палеонтологии и вторым в 1968 г. за заслуги в развитии советской литературы и активное участие в коммунистическом воспитании трудящихся, орденом "Знак Почета". И. А. Ефремов состоял членом ряда советских и зарубежных научных обществ, членом Союза писателей СССР, входил в редколлегии журналов "Природа" и "Вокруг света", "Техника—молодежи" и др.

    В последние годы жизни Иван Антонович не раз уподоблял себя торпедированному броненосцу. Орудия ведут огонь, корабль идет, но уже обречен. Немногие знали, что он очень тяжело болен. Мысль о "пробоине" не оставляла его, он спешил работать и знал скоротечность отпущенного срока. После "Туманности" он успел написать три романа: "Лезвие бритвы", "Час Быка" и "Таис Афинскую".

    И. А. Ефремов умер в Москве 5 октября 1972 г. Урна с прахом захоронена под Ленинградом, в Комарово, на маленьком кладбище под кронами сосен и елей. Плита из темного базальта увенчана неправильным многогранником из лабрадорита. На нем надпись "Иван Ефремов" и даты.