П. К. Чудинов. Три времени Ивана Ефремова

    Иван Антонович Ефремов родился 22 апреля 1907 г. в деревне Вырица под Петербургом в семье купца. Отец его был выходцем из заволжских крестьян-староверов. После солдатской службы в лейб-гвардии Семеновском полку отец не вернулся в родное Заволжье. В Вырице он построил дом-пятистенку и занялся лесоторговлей. Мать выросла в семье крестьян-старожилов в одном из сел, неподалеку от Вырицы. Мать рано вышла замуж. У нее было трое детей: старшая дочь, через год шел Иван и годом позднее младший сын. Варвара Александровна была красива, и Иван Антонович, особенно в юности, походил на нее резко очерченными тонкими чертами лица, разлетом бровей и твердым взглядом серых внимательных глаз.

    Отец, перенесший в дом привычный патриархальный уклад, обладал крутым и деспотичным нравом. Его помыслы и заботы были подчинены лесоторговле, а сыновья не привлекали особенного внимания, поскольку были слишком малы для участия в делах. Младший сын рос болезненным мальчиком и требовал постоянных забот матери. Ваня в какой-то мере был предоставлен себе. В шестилетнем возрасте он сделался первым читателем отцовской библиотеки. Книга "Двадцать тысяч лье под водой" ввела его в мир фантастики Жюля Верна и оставила неизгладимое впечатление, как вспоминал позднее Иван Антонович.

    Болезнь младшего сына вынудила семью переехать на юг, в Бердянск. В этом городке прошли детские годы Вани и начало учебы в гимназии. В Бердянске мальчик впервые увидел море. Оно навевало неясные мечты, притягивало шумной жизнью порта. Казалось, отсюда шли пути в неведомый мир дальних странствий. Другой, доступный и не менее интересный путь в неведомое открывался через мир книг. Вслед за Жюлем Верном пришли Хаггард, Рони-старший, Уэллс, Конан Дойл и Джек Лондон. Наиболее яркий след оставили в душе мальчика книги Хаггарда и Уэллса. Этих писателей он полюбил навсегда, особенно Уэллса, который, по словам Ивана Антоновича, во многом сформировал его мировоззрение.

    В 1917 г. родители И. А. Ефремова развелись. В 1919 г. мать переехала с детьми в Херсон, вышла замуж и оставила детей на попечении родственников. Вскоре и эта связь оборвалась, и заботу о детях взял на себя отдел народного образования. Иван прибился к автомобильной роте 6-й армии. Будучи воспитанником роты, он прошел нелегкий путь до Перекопа. Однажды при бомбардировке Очакова интервентами снаряд упал рядом с очередью за хлебом. Было много убитых и раненых. Иван, чуть в стороне от очереди, примостившись на пожарной лестнице, читал книгу. Взрывной волной его сбросило вниз, контузило и засыпало песком. Легкое заикание осталось на всю жизнь. В автороте Ваня постиг устройство автомобиля и выучился вождению.

    В 1921 г. воинскую часть расформировали. В Херсоне Иван узнал, что отец забрал детей и уехал в Петроград. Туда же с твердым желанием учиться двинулся Иван Ефремов. Он поступил в школу второй ступени, чтобы наверстать упущенное за время гражданской войны. От этого периода у него остались навсегда любовь и уважение к учителям. Без их бескорыстной помощи было бы невозможно закончить школу за два с половиной года, осиливая за год двойную программу. Особенное влияние на столь быстрое продвижение Ивана в учебе и, несомненно, на формирование его личности оказал учитель математики Василий Александрович Давыдов. Он сумел увидеть, как писал позднее Иван Антонович, в малообразованном, подчас невоспитанном мальчишке задатки, за которые стоило бороться, вселил в него уверенность. Вспоминая тот период, И. А. Ефремов писал: "Но как бы ни были трудны занятия, надо было еще и жить. Лето, часть весны и осени, вообще всякое свободное время проходило в погоне за заработком. Мы были воспитаны в старинных правилах. Мало-мальски подросшие дети не могли быть в тягость родителям или родственникам. Поэтому... и я должен был обеспечивать себя сам".

    Сначала он занимался выгрузкой дров и бревен из вагонов или лесовозных барж. Работал в одиночку и в артелях. Потом повезло — устроился в гараж подручным шофера, затем и шофером в ночную смену. Навеянная в детстве постоянная тяга к морю настойчиво напоминала о себе. В 1923 г. юноша сдает экзамены на штурмана каботажного плавания при Петроградских мореходных классах. Весной следующего года он увольняется с работы, уезжает на Дальний Восток и нанимается матросом на парусно-моторное судно. До поздней осени 1924 г. он плавал у берегов Сахалина и по Охотскому морю. В конце года он возвращается в Ленинград с намерением поступить в университет и заняться палеонтологией. Наукой о вымерших животных он увлекался с детства, причем особенное влияние на него оказала статья в журнале "Природа", увлекательно рассказывающая о раскопках пермских ящеров на Севере России. Раздвоение интересов между морем и наукой привело юношу к автору морских рассказов капитану Д. А. Лухманову. Совет капитана заняться наукой не пропал даром. Но море не забылось, и дань романтике моря нашла позднее конечное выражение у Ефремова-писателя в цикле "Рассказы о необыкновенном".

    Статья в журнале принадлежала выдающемуся зоологу и палеонтологу академику П. П. Сушкину. Иван написал ему письмо, вскоре получил ответ и пришел в Геологический музей. Глубокий интерес юноши к палеонтологии был очевиден. В 1924 г. по рекомендации П. П. Сушкина Ефремов поступил на биологическое отделение Ленинградского университета сначала вольнослушателем, а затем студентом. Осенью 1925 г. в Геологическом музее освободилась вакансия препаратора, и Ефремов стал работать у Сушкина.

    "Казалось бы, мне оставалось, — вспоминал Иван Антонович, — только закончить университет. На деле получилось совсем не так. Разнообразная деятельность препаратора, сама наука так увлекли меня, что я часто засиживался в лаборатории до ночи. Все труднее становилось совмещать интенсивную работу с занятиями. К тому же с весны до глубокой осени приходилось бывать в экспедициях..." Поэтому его студенчество прервалось на третьем курсе в 1926 г. Он не успел получить узкой специализации, но приобрел знание основ биологии, которое оказалось совершенно необходимым впоследствии.

    Работа у Сушкина привила Ефремову биологическое видение палеонтологии. Она открыла в окаменелостях не мертвые символы на шкале геологического времени, а наполненные биологической информацией и пластичные во времени организмы. При этом информация об их строении отражала все многообразие взаимосвязей в извечной системе природы организм — среда.

    В 1926 г. И. А. Ефремов по поручению своего учителя едет в Прикаспий на гору Богдо, где были найдены остатки земноводных — лабиринтодонтов. Эта поездка начинает экспедиционную жизнь палеонтолога Ефремова. Здесь он изучает захоронение остатков этих животных в прибрежных древних морских отложениях. Поездка имела не только научное значение. Яркие впечатления о своей первой, достаточно трудной и опасной работе были записаны Иваном Антоновичем и позднее опубликованы академиком А. А. Борисяком как воспоминания "самого юного охотника" за ископаемыми. Более того, эти впечатления, "окрашенные дыханием фантастики", позднее трансформировались у самого Ивана Антоновича в один из лучших рассказов.

    В 1927 г. опять же по настоянию учителя Иван Антонович отправляется в самостоятельную палеонтологическую экспедицию в бассейны рек Юга и Ветлуги, откуда привозит превосходную коллекцию черепов новых древних земноводных. Удача окрылила начинающего палеонтолога и порадовала его учителя, увидевшего в юноше подтверждение своих надежд. Эти работы Ефремов продолжил и в следующем году и, помимо раскопок, составил геологическое описание местонахождения.

    В 1928 г. умер П. П. Сушкин, и на плечи Ефремова легла забота о продолжении дела любимого учителя. Работа и учеба у Сушкина принесли плоды, и Иван Антонович публикует ряд описательных статей по древним позвоночным. Первое из найденных и изученных животных с реки Юг Ефремов называет в честь своего покойного учителя.

    В следующем году Иван Антонович участвовал в двух экспедициях: у северных предгорий Тянь-Шаня, где он исследовал "динозавровый горизонт" Средней Азии и в Оренбуржье, где изучал заброшенные шахты и отвалы Каргалинских медных рудников, в которых издавна были известны остатки ископаемых животных. С этого года он уже не препаратор, а научный сотрудник Геологического музея.

    В 1930 г. он продолжает поиски и изучение древнейших ископаемых позвоночных по северу европейской части СССР и в Приуралье, где одновременно возглавляет геологическую партию в районе Каргалинских рудников. Здесь в поселке Горный он не раз снимал базу и познакомился со старыми горнорабочими медных рудников. Позднее местные краеведы установили в поселке Горном мемориальную доску с надписью: "В 1929 — 1930 гг. в этом доме останавливался известный геолог и писатель Иван Антонович Ефремов".

    Энергия и жажда знаний переполняли неугомонную натуру молодого ученого и искали выхода. Не оставляя зимней "академической" работы, он участвует в геологических экспедициях по Уралу и малоисследованным районам Восточной Сибири и Дальнего Востока.

    Период 1931 — 1935 гг. в биографии И. А. Ефремова особенно насыщен событиями. Это время накопления палеонтологического опыта, наконец, общей систематизации геологических знаний через учебу, без которой он не представлял себе дальнейшей работы. В конце концов, эта концентрация достигла той степени уплотненности, за которой неизбежно последовали годы отдачи и реализации опыта и знаний.

    В 1931 г. И. А. Ефремов командируется как начальник отряда Нижне-Амурской экспедиции в Эворон-Лимурийский район для производства геологических изысканий. Из Хабаровска он спускается на пароходе по Амуру до глухого таежного села Пермского и дальше на лодке до устья р. Горин, исследуя долину этой реки, включая район озера Эворон. Напомним, что на месте села Пермского в 1932 г. начнется строительство города Комсомольска-на-Амуре.

    В следующем году геолог Ефремов в качестве начальника отряда командируется для производства изысканий железнодорожной линии Лена — Бодайбо — Тында. В задачу экспедиции, как позднее отмечал Иван Антонович, входила маршрутная геологическая съемка по рекам Нюкже, Верхней Ларбе и ее притоку Аммуначе. Затем, преодолев перевал, отряд Ефремова спустился в долину р. Геткан и достиг Тынды. Последнюю треть пути отряд продвигался по глубокому снегу и при морозах до —28°. В наши дни один из отрезков БАМа проложен по маршруту отряда Ефремова.

    Немаловажное значение для освоения районов БАМа имела работа Верхне-Чарской геологической партии Ефремова в конце 1934 и январе 1935 гг. Партия исследовала Олекма-Чарское нагорье, занималась поисками и оценкой нефтеносных структур и месторождений других полезных ископаемых. Эта экспедиция была одной из труднейших в жизни Ефремова. Непредвиденные задержки отодвинули начало работ почти до ледостава. Стужа и ледяной ветер сопровождали плавание баркаса по порогам Олекмы вниз до якутского поселка Куду-Кюэль. От поселка на оленях участники похода перевалили в долину р. Токко, исследовали ее и затем, достигнув бассейна р. Чары, разделились на три отряда для проведения маршрутных съемок. Нередко они велись при температуре —40°. Закончив работу в середине января, отряды собрались в Могоче. Общая протяженность маршрутов составила более 2700 км, что втрое превышало задание. Экспедиция отметила районы находок углей, рудопроявления меди и железа. По результатам маршрутных съемок была составлена геологическая карта Олекмо-Чарского нагорья и западной части Алданской плиты. Впоследствии карта использовалась для составления Большого советского атласа мира.

    Сибирские экспедиции И. А. Ефремова, помимо практической ценности (поиски путей будущей трассы БАМа, выявление полезных ископаемых), имели научное значение для создания его будущей тафономии. Здесь в горных областях он увидел другую сторону физических процессов — разрушение высоких участков суши в результате длительного физического выветривания. Иван Антонович задался целью уяснить последовательность разрушения пород, всю совокупность этих процессов, протекающих на поверхности суши и вовлекающих в сферу действия остатки животных — обитателей суши. Иными словами, он задался целью установить, что же из осадков и остатков сохраняется в геологической летописи. Установление этих соотношений позволило ему определить более полно тафономию как учение о закономерностях формирования геологической летописи.

    Эти же сибирские экспедиции во многом определили судьбу Ефремова-писателя. Экспедиции с их местным колоритом, обилием впечатлений, трудностей, накопленного опыта обернулись для него своеобразным Клондайком. Созвучно эпохе и своим представлениям Иван Антонович населил свой Клондайк обыкновенными людьми: геологами, топографами, учеными, рабочими, людьми самоотверженного труда.

    Первые геологические рассказы Ефремова, открывшие ученому "зеленую улицу" писателя, несомненно автобиографичны. И в последующей литературной деятельности мы без труда обнаружим связь с геологическим периодом его жизни.

    И. А. Ефремов как исследователь-первопроходец обладал очень важным качеством (прирожденным или усиленным обостренной наблюдательностью) — умением прекрасно понимать, чувствовать местность, особенности окружающего ландшафта. В походе он всегда бывал спокоен и порой казалось, что ему знакома местность, где проходит маршрут, хотя все точно знали, что он здесь впервые. Конечно, в какой-то мере это спокойствие вытекало из опыта, знания топографии, геоморфологии и геологии. Однако это было и своего рода фантастическое чувство единства с природой, свойственное отнюдь не всем даже бывалым исследователям. Недаром И. А. Ефремов считал унизительным смятение перед природой, взаимоотношениям человека с которой он как естествоиспытатель придавал особое значение: "Важнейшая сторона воспитания,— подчеркивал ученый,— это развитие острого восприятия природы. Притупление внимания к природе равносильно остановке развития человека, так как, разучаясь наблюдать, человек теряет способность обобщать".

    Рассказывая о своих походах, Иван Антонович с грустью вспоминал ушедшую в прошлое суровую романтику тех лет, когда успех экспедиции, выполнение задач, да и сама жизнь участников не определялись лишь научной квалификацией руководителя, а во многом зависели от его опыта, организаторского таланта. Любая неучтенная мелочь могла обернуться непоправимой бедой. Умение находить оптимальные решения в трудных, нередко даже экстремальных условиях, личная выдержка, мужество, способность вселить в своих спутников надежду и уверенность в благополучном исходе — всеми этими качествами обладал Ефремов. "Начальник тот,— говорил он позднее,— кто в трудные моменты не только наравне, а впереди всех. Первое плечо под застрявшую машину — начальника, первый в ледяную воду — начальник, первая лодка через порог — начальника, потому-то он и начальник, что ум, мужество, сила, здоровье позволяют быть впереди. А если не позволяют — нечего и браться". За право и обязанность быть первым приходит время расплаты — собственным здоровьем.

    Вспоминая прошлое, Иван Антонович, разумеется, имел полную картину прекрасной оснащенности современных экспедиций. При сравнении экспедиций у него невольно возникали мысли о том, ценой какого невероятного напряжения сил и нервов, преждевременного износа достигались успехи первооткрывателей. И он гордился тем, что шел в первых рядах. И. А. Ефремов, идя своим путем, сумел увидеть и новые горизонты: "Не грустите, что милая старая романтика непознанной Земли ушла от нас. Вместо нее родилась романтика, требующая гораздо большего напряжения сил, гораздо большей подготовки, психологической и физической,— романтика проникновения в значительно более глубокие тайны познания".

    Лето 1935 г. застало Ивана Антоновича на раскопках в Татарии около села Ишеево. Работы здесь велись до 1939 г. В результате была открыта фауна древних пермских четвероногих. Ее научное изучение проведено Иваном Антоновичем. Этим годом, по существу, заканчивается определенный период в биографии Ефремова. Его можно назвать ленинградским, поскольку Палеонтологический институт (организованный на базе Геологического музея) начал свой переезд в Москву вместе с Академией наук. Но для И. А. Ефремова это и окончание основных геологических экспедиций. В этом же году ему присвоена степень кандидата биологических наук за совокупность работ по палеонтологии. Его биография этого периода была бы неполной без упоминания одного важнейшего обстоятельства, неразрывно связанного с судьбой Ефремова-геолога и естествоиспытателя. "Мне посчастливилось быть в рядах тех геологов, которые открыли пути ко многим важным месторождениям полезных ископаемых, — писал Иван Антонович. — Эта трудная работа так увлекла нас, что мы забывали все. Забыл и я о своем учении. Я то и дело спотыкался, когда приходилось отстаивать свои взгляды, выставлять проекты новых исследований или "защищать" открытые месторождения. Наконец мне стало ясно, что без высшего образования мне встретится слишком много досадных препятствий. Будучи уже квалифицированным геологом, я ходатайствовал о разрешении мне, в порядке исключения, окончить экстерном Ленинградский горный институт. Мне пошли навстречу, и в течение двух с половиной лет удалось, не прерывая работы, закончить его". В том же 1935 г. ему было присвоено звание горного инженера. Диплом с отличием об окончании Ефремов получил позднее, что, по-видимому, было связано с его постоянными экспедициями и переездом Палеонтологического института в Москву. В апреле 1987 г. в Горном институте состоялось заседание, посвященное 80-летию со дня рождения И. А. Ефремова. В вестибюле главного корпуса института установлена мемориальная доска. В Тынде в музее истории БАМа среди имен выдающихся первопроходцев-исследователей названо и имя И. А. Ефремова.