Иван Антонович Ефремов - великий мыслитель, ученый, писатель фантаст научные труды, философская фантастика, биография автора
Научные работы

Научные труды

Научно-популярные статьи


Публицистика

Публикации

Отзывы на книги, статьи

Литературные работы

Публикации о Ефремове


Научная фантастика
Романы
Повести и рассказы

 
 

Иван Ефремов - Час Быка

 
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63,
 

    Вир Норин остановился, затем сказал:

    — Простите, я не хотел касаться социальных вопросов, но, видимо, мы на Земле не можем мыслить иначе, как имея в виду главную цель — охрану покоя, радости и творческой работы людей!..

    Ученые Торманса встретили окончание речи Вир Норина угрюмым молчанием. Они сидели, ни словом, ни жестом не выражая своих чувств, пока он, несколько удивленный реакцией аудитории, спускался с кафедры. Впрочем, он почувствовал нарастающую неприязнь уже в начале своих социологических формулировок. Вир Норин поклонился и вышел из зала, всем своим существом ощущая взрывчатую враждебность привилегированных слушателей. Прикрыв за собой дверь, он услышал нестройный шум, тут же усилившийся до крика. Разумеется, провожать его никто не вышел, и Вир Норин, не терпевший церемоний прощания, даже обрадовался, что сэкономил время и раньше увидит Сю-Те. Спустя полчаса он подходил к своему дому. В душе зародилось неясное опасение: плохое назревало в его грядущей судьбе, и это плохое связано с выступлением в физико-техническом институте. Да, он произвел впечатление на ученых, но какое? Он вел себя не так, как нужно, не сумев остаться в рамках "чистой" науки Ян-Ях. Однако Таэль подчеркивал нужность именно такого выступления… Надо поговорить с Родис, она сумеет заглянуть в будущее дальше него…

    Дурные предчувствия Вир Норина сразу же исчезли, когда он увидел Сю-Те. Никогда он не представлял, сколько истинного счастья можно испытать на краю опасности вот в такой маленькой комнате. Лицо Сю-Те было озарено беззаветной любовью, и Вир Норин чувствовал, как дороги ему каждый ее жест, смешливые морщинки, манера ходить, ее странный нежный голос, ни высокий, ни низкий, ни звонкий, ни глухой. Сю-Те всегда умела внести новое, нечаянное в их разговор, внезапно переходя от сияющей радости к тревожным думам о будущем, от самозабвенной, почти яростной страсти до печального сосредоточения в себе. Иногда, словно пробуждаясь, Сю-Те смотрела на Вир Норина, как в бездну жизни, готовая и душу и тело бросить туда, отдать все до последнего вздоха. Порой призраком беды вдруг вставало перед ней темное будущее, возникало пронзительное чувство хрупкости ее счастья со странным пришельцем из межзвездных пространств, непостижимым для ее ума, и тогда Сю-Те бросалась к астронавигатору и замирала, прильнув к нему с закрытыми глазами, едва дыша.

    Она часто пела и начинала обычно с проникновенно-печального, а потом с задором пускалась в сложную вязь ритмического танца. Она поверяла ему детские мечты, рассказывала свои юные переживания с тонкостью чувств и наблюдений, доступных не всякой женщине Земли. И снова пела, засматривая в будущее, как в темную реку, медленно текущую в неизвестную даль. И ему хотелось тогда забыть обо всем, чтобы подольше оставаться с Сю-Те, в щедрости ее любви, и самому отдавать себя столь же безоглядно. Невозможная мечта: слишком сложна была ситуация на чужой планете, где он сделался катализатором нарождающихся сил сопротивления и борьбы за человеческое существование, за выход из инферно! Предстояло еще пережить тяжкий момент, когда звездолет со всеми его друзьями уйдет на родную планету. Ожидание мучило Вир, Норина, хотя впереди было еще немало дней совместной работы с Родис и частых встреч по СДФ с экипажем звездолета.

    Так думал Вир Норин, но он ошибся.

    После того как он покинул институт, из толпы спорящих вышел низкорослый человечек с кожей настолько желтой, что походил на больного. Он был вполне здоров, просто принадлежал к этнической группе обитателей высоких широт головного полушария. Нар-Янг уже заработал себе двойное имя, будучи известным астрофизиком. Он поспешил в кабинет на четвертом этаже института, заперся там и, ободряя себя курительным дымом, принялся за вычисления. Лицо его то кривилось в саркастической усмешке, то расплывалось в злобной радости. Наконец он схватил записи и поехал в приемную Высшего Совета, где находился переговорный пункт для вызова наиболее ответственных сановников по не терпящим отлагательства делам государственного значения.

    На видеоэкране появился надменный "змееносец".

    Окрыленный открытием, Нар-Янг потребовал соединить его с Владыкой. Тайна, которую он раскрыл, настолько важна и велика, что он может доверить ее лишь самому Чойо Чагасу.

    "Змееносец" из глубины экрана долго всматривался в астрофизика, обдумывая что-то, и наконец его злое и хитрое лицо выразило подобие улыбки.

    — Хорошо! Придется подождать, сам понимаешь.

    — Конечно, понимаю…

    — Так жди!

    Экран погас, и Нар-Янг, опустившись в удобное кресло, предался честолюбивым мечтам. За такое донесение его наградят орденом "Змеи и Планеты", званием Познавшего Змея, дадут красивый дом на берегу Экваториального моря. И Гаэ Од-Тимфифт, знаменитая танцовщица, которой он давно домогается, станет уступчивой…

    Дверь с грохотом распахнулась. Ворвались двое здоровенных "лиловых". За спинами их маячил бледный дежурный по приемной. Прежде чем астрофизик опомнился, его вытащили из кресла и, заламывая руки назад, потащили к выходу. Испуганный и возмущенный Нар-Янг закричал о помощи, угрожая пожаловаться самому Чойо Чагасу. Удар по голове, на миг затуманивший зрение, оборвал его излияния. Опомнившись уже в машине, бешено прыгавшей по неровной дороге в гору, ученый попытался спросить схвативших его людей, куда и зачем его везут. Крепкая пощечина прекратила вопросы.

    Его вытолкнули из машины перед глухими воротами темно-серого дома, обнесенного чугунной стеной. Сердце Нар-Янга затрепетало в смешанном чувстве страха и облегчения. Жители столицы боялись резиденции Ген Ши, первого и самого грозного помощника Чойо Чагаса. Астрофизика рысью погнали вниз, в полуподвальный этаж. В ярко освещенной комнате ошеломленный Нар-Янг зажмурил глаза. Одно мгновение потребовалось охранникам, чтобы срезать с его одежды застежки, снять пояс, распороть снизу доверху рубашку. Подтянутый, суховатый ученый превратился в жалкого оборванца, уцепившегося за свои постыдно сползающие брюки. Жестокий пинок в спину — и, дрожа от страха и ярости, он оказался у большого стола, за которым сидел Ген Ши. Второй на планете владыка улыбался приветливо, и Нар-Янг почувствовал уверенность.

    — Мои люди перестарались, — сказал Ген Ши. — Я вижу, вам неточно передали приказ, — обратился он к "лиловым", — привезти не преступника, а важного свидетеля.

    Ген Ши помолчал, разглядывая желтокожего астрофизика, потом тихо сказал:

    — Ну, выкладывай сообщение! Надеюсь, ты решился потревожить владыку по действительно важной причине, иначе, сам понимаешь, — от улыбки Ген Ши приободрившийся было Нар-Янг зябко поджал пальцы на ногах.

    — Сообщение важное настолько, что я изложу его лишь самому великому, — твердо сказал он.

    — Великий занят и повелел два дня его не тревожить. Говори, да побыстрее!

    — Я хотел бы видеть владыку. Он разгневается, если я скажу кому-нибудь другому. — Ученый опустил глаза.

    — Я тебе не кто-нибудь, — угрюмо сказал Ген Ши, — и не советую упорствовать.

    Нар-Янг молчал, стараясь преодолеть страх. Они не посмеют ничего ему сделать, пока он владеет тайной, иначе она погибнет вместе с ним.

    Астрофизик молча помотал головой, боясь выдать словами свой испуг. Ген Ши так же молча закурил длинную трубку и дымящимся концом ее показал в угол комнаты.

    Мигом к Нар-Янгу подскочили "лиловые", содрали с него брюки; другие охранники сняли чехол с предмета, стоящего в углу комнаты. Ген Ши лениво встал и приблизился к грубому деревянному изваянию умаага. Прежде этих животных, ныне почти вымерших, разводили на планете Ян-Ях для езды верхом и в упряжке. Морда умаага была оскалена в зверской усмешке, а спина стесана в виде острого клина.

    "Лиловый" спросил:

    — Простое сиденье, владыка, или?..

    — Или! — ответил Ген Ши. — Он упрямый, а сиденье требует времени. Я спешу.

    "Лиловый" кивнул, вставил рукоятку в лоб деревянной скотины и стал вращать. Клиновидная спина, точно пасть, стала медленно раскрываться.

    — Что ж, надевайте ему стремена! — спокойно сказал Ген Ши, выпуская клубы дыма.

    Прежде чем охранники схватили его, Нар-Янг понял свою участь. В народе давно уже ходила молва о страшном изобретении Гир Бао, предшественника Ген Ши, с помощью которого могли добиться любого признания у мужчин. Их сажали верхом на умаага, и деревянные челюсти на спине изваяния начинали медленно сдвигаться. Дикий ужас сломил все упрямство и человеческое достоинство астрофизика. С воплем "Все скажу!" он пополз к ногам Ген Ши, вжимаясь в пол и моля о пощаде.

    — Отставить стремена! — скомандовал владыка. — Поднимите его, посадите, нет, не на умаага — в кресло! И Нар-Янг, проклиная себя за низость доноса, дрожа и захлебываясь, рассказал, как сегодня утром земной гость проговорился на заседании физико-технического института, не догадавшись о выводах, какие ученые Ян-Ях сделают из обрисованной им картины вселенной.

    — И ты один нашелся умный?

    — Не знаю… — Астрофизик замялся.

    — Можешь называть меня великим, — снисходительно сказал Ген Ши.

    — Не знаю, великий. Я сразу же пошел чертить и вычислять.

    — И что же?

    — Звездолет пришел из невообразимой дали космоса. Не меньше тысячи лет потребуется, чтобы сообщение отсюда достигло Земли, две тысячи лет на обмен сигналами.

    — Это значит?! — полувопросительно воскликнул Ген Ши.

    — Это значит, что никакого второго звездолета не будет… Я ведь присутствовал в качестве советника на переговорах с землянами… И еще, — заторопился Нар-Янг, — показанное нам заседание земного совета, разрешавшее уничтожить Ян-Ях, — обман, блеф, мистификация, пустое запугивание. Никого стирать с лица планеты они не будут! У них нет на это полномочий!

    — Ну, такие дела возможны и без полномочий, особенно если далеко от своих владык, — подумал вслух Ген Ши и вдруг грозно ткнул пальцем в ученого:

    — Никто об этом не знает? Ты никому не проговорился?

    — Нет, нет, клянусь Змеем, клянусь Белыми Звездами!

    — И это все, что ты можешь сообщить?

    — Все.

    Опытное ухо Ген Ши уловило заминку в ответе. Он поиграл изломанными, как у большинства жителей Ян-Ях, бровями, пронизывая жертву безжалостным взглядом.

    — Жаль, но все же придется прокатить тебя на умааге. Эй, взять его!

    — Не надо! — отчаянно завопил Нар-Янг. — Я сказал все, о чем догадался. Только… Вы помилуете и отпустите меня, великий?

    — Ну? — рявкнул Ген Ши, сокрушая последние остатки воли ученого.

    — Я слышал разговор двух наших физиков, случайно, клянусь Змеем! Будто они разрешили загадку защитного поля землян. Его нельзя преодолевать мгновенными ударами вроде пуль или взрыва. Чем сильнее удар, тем больше сила отражения. Но если рассечь его медленным напором поляризованного каскадного луча, то оно поддается. И один сказал, что хотел бы попробовать свой квантовый генератор, недавно изготовленный им в рабочей модели.

    — Имена?

    — Ду Бан-Ла и Ниу-Ке.

    — Теперь все?

    — Полностью все, великий. Более я ничего не знаю. Клянусь…

    — Можешь идти. Дайте ему иглу и плащ, отвезите куда надо.

    К натягивающему брюки Нар-Янгу подошли "лиловые".

    — Еще двоих за этими физиками! Нет, берите только Ду Бан-Ла. С женщиной придется возиться, они всегда упорнее!

    Старший из "лиловых", низко кланяясь, исчез за дверью. Другие подвели ученого к выходу. Едва он ступил за порог, как офицер в черном, молча стоявший в стороне, выстрелил ему в затылок длинной иглой из воздушного пистолета. Игла беззвучно вонзилась между основанием черепа и первым позвонком, оборвав жизнь Нар-Янга, так и не успевшего научиться простой истине, что никакие условия, мольбы и договоры с бандитами невозможны. Остатки старой веры в слово, честь или жалость погубили множество тормасиан, пытавшихся выслужиться перед олигархами и поверивших в "законы" и "права" шайки убийц, какими были, по существу, Совет Четырех и его высшие приближенные.

    Ген Ши движением пальца удалил черного офицера и перешел в соседнее помещение с пультами и экранами переговорных аппаратов. Повернув голубую клемму, он вызвал Кандо Лелуфа, иначе Ка Луфа, третьего члена Совета Четырех, ведавшего учетом хозяйства планеты. Это был полный маленький человек в пышной парадной одежде, напоминавший Зет Уга, но с большой челюстью, женским маленьким ртом и писклявым голосом.

    — Кандо, тебе придется отменить свой прием, — без долгих предисловий объявил Ген Ши. — Немедленно приезжай ко мне, отсюда будем командовать некой операцией. Подвертывается редкий случай совершить задуманное…

    Не прошло и получаса, как оба члена Совета Четырех, дымя трубками, обсуждали коварный план.

    Чойо Чагас время от времени удалялся в секретные покои своего дворца (даже Ген Ши не знал, что там находится, в этих подземельях под башней). На этот раз владыка отсутствовал только сутки, и это означало, что по крайней мере еще сутки полная власть над всей планетой будет в их руках. За это время многое можно сделать!

    План был прост: арестовать Фай Родис и Вир Норина, пытками заставить их сказать все, что нужно, по телевидению и как можно быстрее убить. Земляне не будут воевать со всей планетой. Хорошо было бы, конечно, вызвать звездолет на активные действия, если пытками заставить владычицу землян приказать нанести удар по садам Цоам и уничтожить Чойо Чагаса, как виновника. Могущество звездолета велико. От садов Цоам останется яма, в которой исчезнут ближайшие помощники и охрана владыки, не говоря уже о нем самом. Тогда Ген Ши и Ка Луф становятся без излишних потрясений и риска первыми лицами в государстве, а Зет Уг — там видно будет! Всех свидетелей убрать, в том числе и дурака Таэля, не умеющего толком шпионить!

    — На будущее надо позаботиться о глубоких подземных укрытиях. Ведь звездолеты с Земли, раз познав дорогу, обязательно будут являться сюда. Прикажу, чтобы всех, кого хватают в столице, не отправляли во Дворец Нежной Смерти или дальние места, а создали из них армию подземных рабочих, — изрек Ген Ши.

    — Мудрейшая мысль! — пискнул Ка Луф.

    Пока заговорщики совещались наверху, в нижний этаж притащили избитого, но еще сопротивлявшегося физика Ду Бан-Ла. Этот оказался упорнее легковерного доносчика Нар-Янга, и "лиловым" пришлось посадить его на умаага. Потеряв голос от нечеловеческого крика, обливаясь потом и слезами, физик сдался и под конвоем палачей поехал за своим аппаратом.