Иван Ефремов - Час Быка

    — Эвиза, где Родис?

    — Не знаю, Вир.

    — Я не видел ее три дня.

    Чеди искала ее повсюду — от Круга Сведений до покоев верховного владыки, но туда ее не допустили.

    — Родис исчезла после показа наших стереофильмов, как только Тивиса и Тор улетели в хвостовое полушарие Торманса, так и не дождавшись разрешения снять скафандры, — сказал Вир.

    — Увы, — согласилась Эвиза, — придется еще немного поносить броню. Я привыкла к металлической коже, а освобождение от трубок и лицевых щитков было чудесным. Биофильтры мешают гораздо меньше… Но вот Гэн Атал! Знаете ли вы что-нибудь о Родис?

    — Родис в Зале Мрака. Я поднимался по черной лестнице, а она шла рядом с Чойо Чагасом в сопровождении стражей, которых так недолюбливает Чеди.

    — Не нравится мне все это, — сказал Вир Норин.

    — Почему вы тревожитесь? — невозмутимо спросил Гэн Атал. — Фай уединяется с Чагасом. Владыка с владыкой, как она шутит.

    — Эти плохо воспитанные и считающие себя выше дисциплины владыки похожи на тигров. Они опасны несдерживаемыми эмоциями, толкающими их на нелепые выходки. А СДФ Родис стоит здесь выключенный.

    — Сейчас увидим, — инженер броневой защиты сделал в воздухе крестообразный жест рукой.

    Тотчас коричнево-золотистый, в цвет скафандра Гэна, СДФ подбежал к его ногам. Несколько секунд — и цилиндр на высокой ножке, выдвинувшейся из купола спины робота, загорелся лиловато-розовым светом. Перед стеной комнаты сгустилось, фокусируясь, изображение части пилотской кабины "Темного Пламени", превращенной в пост связи и наблюдения.

    Милое лицо Неи Холли казалось усталым в бликах зеленых, голубых и оранжевых огоньков на различных пультах.

    Нея приветствовала Гэна воздушным поцелуем и, вдруг насторожившись, спросила:

    — Почему не в условленное время?

    — Нужно взглянуть на "доску жизни", — сказал Гэн.

    Нея Холли перевела взгляд на светло-кремовую панель, где ярко и ровно горели семь зеленых огней.

    — Вижу сам! — воскликнул Гэн, попрощался с Неей и выключил робот.

    — Мы все узнали! — сказал он Эвизе и Виру. — Родис цела, и сигнальный браслет на ней, но, может быть, ее держат… как это называется…

    — В плену! — подсказал Вир Норин.

    — Кто в плену? — прозвенела позади Чеди.

    — Фай Родис! Вир видел ее в Зале Мрака с Чойо Чагасом три дня назад, а мы совсем не встречались с ней.

    — Так идемте в Зал Мрака, и пусть Гэн покажет, куда они ушли, — стремительная Чеди пошла впереди.

    В конце серповидно изогнутой галереи они спустились на черные ковры в круге черных колонн, альковов и стен Зала Мрака, как называли тот зал звездолетчики.

    Гэн Атал отошел к лестнице с балюстрадой, подумал несколько секунд и уверенно направился к темному пространству между двух сближенных колонн. За ними оказалась запертая дверь. После нескольких неудачных попыток открыть ее Гэн Атал резко постучал.

    — Кто смеет ломиться в покой владыки Ян-Ях? — рявкнул сверху усиленный электронными приспособлениями голос охранника.

    — Мы, люди Земли, ищем свою владычицу! — заорал, подражая усилителю, Вир Норин.

    — Ничего не знаю. Вернитесь к себе и ждите, пока владыки не сочтут нужным явиться вам!

    Земляне переглянулись. Чеди шепнула что-то Вир Норину, и на губах астронавигатора заиграла совсем мальчишеская улыбка.

    — Владыка Торманса делает так! — И он щелкнул пальцами.

    Через несколько секунд послышался легкий топот девятиножки, и в черном зале появился красно-фиолетовый СДФ.

    — Что вы задумали, Вир? — с беспокойством спросила Эвиза. — Как бы не напортить Родис!

    — Хуже не будет. Пришла пора дать небольшой урок всяким там владыкам и верховным существам, которых здесь такое множество.

    Эвиза отошла в сторону с осуждающим, но все же заинтересованным видом, а Чеди и Гэн Атал восхищенно придвинулись к Вир Норину. По команде астронавигатора СДФ выдвинул вперед круглую, зеркально блеснувшую коробочку на толстом кольчатом кабеле.

    — Закройте ушные фильтры, — распорядился Вир.

    Невообразимый визг прорезал безмолвие дворца. Коробочка СДФ описала в воздухе параллелограмм, и огромная дверь рухнула внутрь темного прохода, откуда послышались испуганные крики.

    Вир Норин повел рукой, излучатель ультразвука спрятался под СДФ, уступив место обычному раструбу фонопередатчика.

    — Фай Родис! Вызываем Фай Родис! — от громкого рева СДФ сверху посыпались кусочки стекол, закачался и погас грушевидный светильник, подвешенный между колонн.

    — Зовем Фай Родис! — еще громче завопил СДФ, и вдруг земляне почувствовали, что пол черного зала уходит из-под ног, а они скользят по наклонной галерее. От неожиданности, при всей молниеносной реакции землянина, Вир Норин не успел выключить свой СДФ. Девятиножка продолжала взывать к Фай Родис в беспросветной черноте подвала, куда скатились все четверо землян.

    Вир Норин черкнул ладонью по воздуху, и СДФ умолк. Слепящие прожекторы скрестили свои лучи на лицах землян. Те едва могли рассмотреть, что провалились в круглый подвал со стенами из неотделанного, грубо склепанного железа. С пяти сторон зияли низкие проходы, и в каждом появилась группа охранников в лиловой униформе, направивших черные раструбы своего оружия на звездолетчиков.

    Девятиножка выставила излучатель защитного поля, похожий на гриб с приостренной шляпкой. Земляне спокойно осматривались, соображая, как выбраться из ловушки. Безмятежный вид нарушителей священного покоя дворца привел охранников в ярость. Разевая черные рты в неслышном крике, они бросились к группе землян и были отброшены к железным стенам. Из левого прохода появились люди с нашивками "глаз в треугольнике".

    — Подлое приспособление! — негодующе воскликнула Чеди.

    — Остроумное, с их точки зрения, — сказал Гэн Атал.

    — Я думаю, как пробить потолок и подняться в Желтый Зал, — с сомнением сказал Вир Норин. — Но на это уйдет слишком много энергии.

    — Не лучше ли подождать развития событий? — посоветовала Эвиза.

    — Пожалуй! — согласился астронавигатор.

    Долго выжидать не пришлось. Лиловые стражи сделали несколько выстрелов из своего оружия. Звездолетчики ничего не слышали — защитное поле не пропускало даже звуков, только заметили вспышки малинового пламени, вырывавшиеся из раструбов. Отраженные защитным полем пули ударили назад по тем, кто их выпустил. Стрелявшие с искаженными лицами упали на железный пол.

    Вир Норин озабоченно поглядел на указатель, беспокоясь о разряде батарей и жалея, что еще четыре могучих помощника бесполезно стоят выключенными в их комнатах наверху. Фай Родис просила выключать роботов, чтобы каким-нибудь случайным сигналом не заставить их нарушить строгие правила.

    Внезапно — здесь, на Тормансе, все случалось внезапно, так как из-за незнания характера тормансиан и их общественных отношений гостям с Земли было трудно угадывать развитие событий — смятение прекратилось, лиловые охранники скрылись в проходах, унося раненых, а в монотонное гудение защитного поля врезался сигнал Фай Родис:

    — Выключайте СДФ, Вир!

    Облегченно вздохнув, астронавигатор убрал "зонтик" и услышал в усилителях приказ Чойо Чагаса: "Недоразумение прекратить, разойтись, "глазам" проводить гостей наверх, в их покои!"

    Через несколько минут большой подъемник доставил четырех героев к тому изгибу коридора, откуда начинались хоры Зала Мрака. У распахнутого окна в сад четким силуэтом выделялась Фай Родис. Сквозняк чуть шевелил ее короткие черные волосы. Первой к ней бросилась Чеди. Родис положила руки на ее плечи. Губы ее улыбались, но глаза были печальны, печальней, чем в первые дни пребывания на Тормансе.

    — Наделали переполоха, милые! — воскликнула Родис без осуждения. — Я еще не пленница… еще!

    — Скрыться так надолго! — укорила Эвиза.

    — Действительно, я поступила плохо. Но я столько увидела за эти дни, что забыла о вашей тревоге.

    — Все равно надо было немного отрезвить их здесь, — сердито нахмурился Гэн Атал. — Жизнь становится неприятной от бессмысленных ограничений, глупейшего самодовольства и рассеянного вокруг страха.

    — Но Фай нужно отдохнуть, — перебила Чеди.

    Отдаваясь живительному душу отрицательных ионов, в то время как тонкие лапки СДФ легкими прикосновениями биологически активизированных перчаток массировали ее, Фай Родис перебирала воспоминания о днях, проведенных в покоях Чойо Чагаса. Это испытание поколебало ее уверенность в намеченном ранее плане.

    Все началось с демонстрации стереофильмов Земли. Два СДФ установили несущий канал, по которому "Темное Пламя" начал передавать жизненные и яркие изображения, называемые на Земле по-старинному стереофильмами. Для жителей Ян-Ях они казались чудом, перенесенной сюда подлинной жизнью далекой планеты.

    Члены Совета Четырех, их жены, несколько высших сановников, инженер Таэль, затаив дыхание, следили, как перед ними развертывались картины природы и жизни людей Земли.

    К величайшему удивлению тормансиан, ничего таинственного и непонятного не было во всех областях жизни этого великолепного дома человечества. Гигантские машины, автоматические заводы и лаборатории в подземных или подводных помещениях. Здесь, в неизменных физических условиях, шла неустанная работа механизмов, наполнявших продуктами дисковидные здания подземных складов, откуда разбегались транспортные линии, тоже скрытые под землей. А под голубым небом расширялся простор для человеческого жилья. Тормансианам открылись колоссальные парки, широкие степи, чистые озера и реки, незапятнанной белизны горные снега и шапка льда в центре Антарктиды. После долгой экономической борьбы города окончательно уступили место звездным и спиралевидным системам поселков, между которыми были разбросаны центры исследования и информации, музеи и дома искусства, связанные в одну гармоническую сетку, покрывавшую наиболее удобные для обитания зоны умеренных субтропиков планеты. Другая планировка отличала сады школ разных циклов. Они располагались меридионально, предоставляя для подрастающих поколений коммунистического мира разнообразные условия жизни.

    Сами земляне сначала показались жителям Ян-Ях слишком серьезными и сосредоточенными. Их немногословие, нелюбовь к остротам и полное неприятие всякого шутовства, постоянная занятость и сдержанное выражение чувств в глазах болтливых, нетерпеливых, психически нетренированных тормансиан казались скучными, лишенными подлинно человеческого содержания.

    Лишь потом жители Ян-Ях поняли, что эти люди полны беспечной веселости, порожденной не легкомыслием и невежеством, а сознанием собственной силы и неослабной заботы всего человечества. Простота и искренность землян основывались на глубочайшем сознании ответственности за каждый поступок и на тонкой гармонии индивидуальности, усилиями тысяч поколений приведенной в соответствие с обществом и природой.

    Здесь не было искателей слепого счастья, и потому не было разочарованных, разуверившихся во всем людей. Отсутствовали психологически слабые индивиды, остро чувствующие свою неполноценность и вследствие этого отравленные завистью и садистской злобой. На сильных и правильных лицах не отражалось ни смятения, ни настороженных опасений, ни беспокойства о судьбе своей и своих близких, изолирующих человека от его собратьев.

    Тормансиане не увидели ни одного побежденного скукой человека. Уединялись для размышлений, переживаний, для отдыха после только что конченной трудной работы. Но временная неподвижность и глубокий покой были готовы мгновенно смениться могучим действием мысли и тела.

    Живые видения прекрасной Земли разбудили острую, небывалую прежде тоску у маленькой кучки землян, отрезанных от родины невообразимой бездной пространства. Тормансиане старались отбросить неодолимую притягательность увиденного мира, убедить себя в том, что им показали специальные инсценировки. Но гигантский охват, всепланетный масштаб зрелища свидетельствовал о подлинности стереофильмов. И, уступая очевидности, жители Ян-Ях оказались плененными почти такой же ранящей печалью, как и жители Земли. Но причина этой печали была другой. Видение сказочной жизни появилось здесь, на вершине холма, в крепости грозных владык, обители страха и взаимной ненависти. Будто их подвели к широко распахнутым воротам сада, ничто не было скрыто от их жадных глаз и в то же время недоступно. А внизу теснился скученный многомиллионный город Средоточия Мудрости, чье название звучало иронически на пыльной и скудной планете.

    — Может быть, довольно для первого раза? — спросила Фай Родис, заметив утомление на лицах зрителей.

    Чойо Чагас покосился по сторонам. Его жена Янтре изо всех сил прижимала руки к груди. Инженер Таэль поднял голову и старался незаметно смахнуть слезы, скатившиеся в густую бороду. Такие же слезы Чойо Чагас увидел у Зет Уга. Вспышка необъяснимого гнева заставила его повысить голос:

    — Да, довольно! Вообще довольно!

    Недоуменно взглянув на владыку, Фай Родис выключила связь со звездолетом. СДФ погасили и убрали под крышки свои излучатели. Зрители направились к себе, а Фай Родис подошла к Чойо Чагасу, который знаком попросил ее задержаться. Когда в опустевшем зале остались лишь они двое, Чойо Чагас впервые взял Родис под локоть, слегка поморщился и отпустил ее руку. Родис засмеялась.

    — Я привык к вашему лицу без щитка и забыл, что все остальное металлическое. Иногда мне кажется, что земляне просто роботы с головами живых людей, — пошутил владыка, вводя гостью в знакомую комнату с зелеными драпировками и хрустальным шаром.

    — А может быть, мы в самом деле лишь роботы? — спросила Родис, вложив во взгляд и улыбку немного кокетства и женского вызова.

    И Чойо Чагасу пришлось напрячь всю волю, чтобы не поддаться могучей притягательности земной женщины. Он отвернулся, открыл черный шкаф и достал нечто похожее на древнюю курительную трубку. Устроившись в кресле напротив Родис, он закурил. Сквозь резко пахнущий дымок владыка планеты присматривался к Фай Родис, и его узкие глаза подернулись пеленой забытья. Он молчал так долго, что Родис заговорила первая:

    — Что означал ваш возглас "вообще довольно"? Разве вам не понравилась Земля?

    — Фильмы технически великолепны. Мы никогда не видели подобного!

    — Разве дело в технике? Я имею в виду нашу планету.

    — Я не судья сказкам. Как я могу отделить ложь от правды, не зная о вашей планете ничего, кроме этих картинок?

    Фай Родис встала, чуть опершись на край вычурного стола, и внимательно посмотрела на Чойо Чагаса.

    — Сейчас вы лжете, — сказала она ровно, избегая повышения и понижения тона, принятого у тормансиан. — Помогите мне понять вас. Вы человек выдающегося ума, почему вы избегаете говорить прямо, правдиво выражая свои убеждения и цели? Чего вы боитесь?

    Чойо Чагас медленно поднялся, холодный и надменный. Фай Родис не дрогнула, когда он остановился перед нею, вытянув шею и навалившись на стол сжатыми кулаками. Их молчаливый поединок длился до тех пор, пока владыка не отступил, вытирая лоб тончайшим желтым платком.