Иван Антонович Ефремов - великий мыслитель, ученый, писатель фантаст научные труды, философская фантастика, биография автора
Научные работы

Научные труды

Научно-популярные статьи


Публицистика

Публикации

Отзывы на книги, статьи

Литературные работы

Публикации о Ефремове


Научная фантастика
Романы
Повести и рассказы

 
 

Иван Ефремов - Туманность Андромеды

 
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56,
 

    На экране по-прежнему вертелись искры и линии тёмно-красного цвета.

    — Странное явление! — воскликнул физик. — Как вы объясняете этот разрыв?

    — Потом. Сейчас возобновляется передача. Но что вы считаете странным?

    — Красный спектр разрыва. В спектре туманности Андромеды — фиолетовое смещение, то есть она приближается к нам.

    — Разрыв никакого отношения к Андромеде не имеет. Это местное явление.

    — Вы думаете, что случайно их отправляющая станция вынесена на самый край Галактики, в зону, ещё более отдалённую от её центра, чем зона Солнца в нашей Галактике?

    Юний Ант окинул Рен Боза скептическим взглядом.

    — Вы готовы к дискуссии в любой момент, забывая, что с нами говорит туманность Андромеды с расстояния четыреста пятьдесят тысяч парсек.

    — О да! — смутился Рен Боз. — Ещё лучше сказать с расстояния в полтора миллиона световых лет. Сообщение отправлено пятнадцать тысяч веков тому назад.

    — И мы видим сейчас то, что было послано задолго до наступления ледниковой эпохи и возникновения человека на Земле! — Юний Ант заметно смягчился.

    Красные линии замедлили своё верчение, экран потемнел и вдруг снова засветился. Сумеречная плоская равнина едва угадывалась в скудном свете. На ней были разбросаны странные грибовидные сооружения. Ближе к переднему краю видимого участка холодно поблёскивал гигантский, по масштабу равнины, голубой круг с явно металлической поверхностью. Точно по центру круга висели один над другим большие двояковыпуклые диски. Нет, не висели, а медленно поднимались всё выше. Равнина исчезла, и на экране остался лишь один из дисков, более выпуклый снизу, чем сверху, с грубыми спиральными рёбрами на обеих сторонах.

    — Это они… они!.. — наперебой воскликнули учёные, думая о полном сходстве изображения с фотографиями и чертежами спиралодиска, найденного тридцать седьмой экспедицией на планете железной звезды.

    Новый вихрь красных линий — и экран погас. Рен Боз ждал, боясь отвести свой взгляд хоть на секунду. Первый человеческий взгляд, прикоснувшийся к жизни и мысли другой галактики! Но экран так и не загорелся. На боковой доске телевизиофона заговорил Юний Ант:

    — Сообщение оборвалось. Ждать дольше, отнимая земную энергию, нельзя. Вся планета будет потрясена. Следует просить Совет Экономики производить внепрограммные приёмы вдвое чаще, но это станет возможным не раньше года после затрат на посылку "Лебедя". Теперь мы знаем, что звездолёт на железной звезде оттуда. Если бы не находка Эрга Ноора, то мы вообще не поняли бы виденного.

    — И он, тот диск, пришёл оттуда? Сколько же он летел? — как бы про себя спросил Рен Боз.

    — Он шёл мёртвым около двух миллионов лет через разделяющее обе галактики пространство, — сурово ответил Юний Ант, — пока не нашёл убежища на планете звезды Т. Очевидно, эти звездолёты устроены так, что садятся автоматически, несмотря на то, что тысячи тысяч лет никто живой не прикасался к рычагам управления.

    — Может быть, они живут долго?

    — Но не миллионы лет, это противоречит законам термодинамики, — холодно ответил Юний Ант. — И несмотря на колоссальные размеры, спиралодиск не мог нести в себе целую планету людей… мыслящих существ. Нет, пока наши галактики не могут ещё ни достигнуть друг друга, ни обменяться сообщениями.

    — Смогут, — уверенно сказал Рен Боз, распрощался с Юнием Антом и пошёл обратно на поле космопорта.

    Дар Ветер с Ведой и Чара с Мвеном Масом стояли немного в стороне от двух длинных рядов провожавших. Все головы повернулись к центральному зданию. Мимо бесшумно пронеслась широкая платформа, сопровождаемая взмахами рук и — что люди позволяли себе в обществе лишь в самых исключительных случаях — приветственными возгласами. Все двадцать два человека экипажа "Лебедя" находились на ней.

    Платформа подъехала к звездолёту. У высокого передвижного подъёмника ожидали люди в белых комбинезонах, с серыми от усталости лицами — двадцать членов отлётной комиссии, составленной в основном из инженеров — рабочих космопорта. В течение последних суток они проверили с помощью машин для учёта предметов всё снаряжение экспедиции и ещё раз опробовали исправность корабля тензорными аппаратами.

    По заведённому на заре звездоплавания порядку председатель комиссии докладывал Эргу Ноору, вновь избранному начальником звездолёта в экспедиции на Ахернар. Другие члены комиссии поставили свои шифры на бронзовой дощечке с их портретами и именами, которую вручили Эргу Ноору, и, распрощавшись, отошли в сторону. Тогда к кораблю хлынули провожающие. Люди выстроились перед путешественниками, пропустив их близких на маленькую, оставшуюся свободной площадку подъёмника. Киносъёмщики фиксировали каждый жест улетавших — последняя память, остающаяся родной планете. Эрг Hoop увидел Веду и, сунув бронзовый сертификат за широкий пояс астролётчика, стремительно подошёл к молодой женщине.

    — Как хорошо, что вы пришли, Веда!..

    — Разве я могла поступить иначе?

    — Вы для меня — символ Земли и моей прошедшей юности.

    — Юность Низы с вами навсегда.

    — Я не скажу, что ни о чём не жалею, — это будет неправдой. И прежде всего жаль Низу, своих товарищей, да и самого себя… Слишком велика утрата. В это возвращение я по-новому полюбил Землю — крепче, проще, безусловнее…

    — И всё-таки вы идёте, Эрг?

    — Не могу иначе. Отказавшись, я утратил бы не только космос, но и Землю.

    — Подвиг тем труднее, чем больше любовь?

    — Вы всегда хорошо понимали меня, Веда. Вот и Низа.

    Подошла похудевшая, похожая на мальчика рыжекудрая девушка и остановилась, опустив ресницы.

    — Это оказалось так тяжело. Вы все… хорошие, ясные… красивые… Расстаться, оторвать своё живое тело от матери-Земли… — Голос астронавигатора дрогнул.

    Веда инстинктивно привлекла её к себе, шепча таинственные женские утешения.

    — Девять минут до закрытия люков, — беззвучно сказал Эрг, не сводя глаз с Веды.

    — Как долго ещё!.. — простодушно воскликнула со слезами в голосе Низа.

    Веда, Эрг, Дар Ветер, Мвен Мас и другие провожавшие с тоской и удивлением почувствовали, что нет слов. Нечем выразить чувства перед подвигом, совершавшимся для тех, кого ещё нет, кто придёт много лет спустя. Улетавшие и провожавшие знали обо всём… Что могли дать лишние слова?

    Вторая сигнальная система человека оказалась несовершенной и уступала место третьей. Глубокие взгляды, отражавшие страстные, не передаваемые словами порывы, встречались безмолвно и напряжённо или жадно впитывали в себя небогатую природу Эль Хомры.

    — Пора! — обретший металл голос Эрга Ноора хлестнул по напряжённым нервам.

    Веда, откровенно всхлипнув, прижалась к Низе. Обе женщины несколько секунд стояли щека к щеке, крепко зажмурившись, пока мужчины обменивались прощальными взглядами и пожатиями рук. Подъёмник упрятал в овальный чернеющий люк звездолёта уже восьмерых астролётчиков. Эрг Hoop взял Низу за руку и что-то шепнул ей. Девушка вспыхнула, вырвалась и бросилась к звездолёту. Эрг Hoop и Низа поднялись одновременно.

    Люди замерли, когда перед чёрным люком на выступе ярко освещённого борта "Лебедя" задержались на секунду две фигуры — высокого мужчины и стройной девушки, принимая последние приветы Земли.

    Веда Конг стиснула руки, и Дар Ветер услышал, как хрустнули суставы пальцев. Эрг Hoop и Низа исчезли. Из чёрного зияния выдвинулась овальная плита такого же серого цвета, как и весь корпус. Секунда, и даже зоркий глаз не смог бы различить следов отверстия на крутых обводах колоссального корпуса.

    Вертикально стоявший на растопыренных упорах звездолёт имел в себе что-то человекообразное. Может быть, это впечатление создавал круглый шар носовой части, увенчанный острым колпаком и светящий сигнальными огнями, как глазами. Или ребристые рассекатели центральной контейнерной части корабля, похожие на наплечники рыцарских лат? Звездолёт высился на своих упорах, словно растопыривший ноги исполин, презрительно и самоуверенно взиравший поверх толпы людей.

    Грозно заревели сигналы первой готовности. Как по волшебству, у корабля появились широкие самоходные платформы, забравшие множество провожавших. Поползли, разъезжаясь в стороны, но не сводя своих жерл и лучей с корабля, треножники ТВФ и прожекторов. Серый корпус "Лебедя" померк и как-то утратил свои размеры. На "голове" корабля загорелись зловещие красные огни — сигнал подготовки старта. Вибрация сильных моторов передалось по твёрдой почве — звездолёт стал поворачиваться на своих подставках, принимая ориентировку взлёта. Дальше и дальше отъезжали провожавшие, пока не пересекли с наветренной стороны засветившуюся в темноте линию безопасности. Здесь люди поспешно соскочили, а платформы унеслись за оставшимися.

    — Они больше не увидят нас или хоть нашего неба? — спросила Чара низко склонившегося к ней Мвена Маса.

    — Нет. Разве в стереотелескопы…

    Под килем звездолёта загорелись зелёные огни. На вышке центрального здания неистово завертелся радиомаяк, рассылая во все стороны предупреждение о взлёте громадного корабля.

    — Звездолёт получает сигнал отправления! — вдруг заревел металлический голос такой силы, что Чара, вздрогнув, прижалась к Мвену Масу. — Оставшиеся внутри круга, поднимите вверх руки! Поднимите вверх руки, иначе смерть! Поднимите вверх руки, иначе!.. — кричал автомат, пока его прожекторы обшаривали поле в поисках случайно оставшихся внутри круга безопасности.

    Не найдя никого, они погасли. Робот закричал снова, как показалось Чаре, ещё более яростно:

    — После сигнала колокола повернитесь спиной к кораблю и закройте глаза. Не открывайте до второго колокола. Повернитесь спиной и закройте глаза! — с тревогой и угрозой вопил робот.

    — Это страшно! — шепнула Веда.

    Дар Ветер спокойно снял с пояса свёрнутые в трубку полумаски с чёрными очками, одну надел на Веду, а другую натянул сам. Едва успел он закрепить пряжку, как дико зазвонил большой, высокого тона, колокол.

    Звон оборвался, и в тишине стали слышны ко всему равнодушные цикады. Внезапно звездолёт издал яростный вой и погасил огни. Один, два, три, четыре раза тёмную равнину пронизывал этот душераздирающий вой, и более впечатлительным людям казалось, что это сам корабль кричит в тоске прощания.

    Вой оборвался так же неожиданно. Стена невообразимо яркого пламени встала вокруг корабля. Мгновенно в мире перестало существовать что бы то ни было, кроме этого космического огня. Башня огня превратилась в колонну, вытянулась длинным столбом, затем сделалась ослепительно яркой линией. Колокол забил во второй раз, и обернувшиеся люди увидели пустую равнину, на которой рдело гигантское пятно раскалённой почвы. Большая звезда стояла в высоте — это удалялся "Лебедь".

    Люди медленно побрели к электробусам, оглядываясь то на небо, то на место отлёта, сделавшееся вдруг поразительно безжизненным, точно здесь возродилась хаммада Эль Хомра — ужас и бедствие путников прошлых времён.

    В южной стороне горизонта загорелись знакомые звёзды. Все взгляды обратились туда, где поднялся голубой и яркий Ахернар. Там, у этой звезды, окажется "Лебедь" после восьмидесяти четырёх лет пути со скоростью девятьсот миллионов километров в час. Для нас восемьдесят четыре, для "Лебедя" — сорок семь лет. Может быть, там они создадут новый мир, тоже красивый и радостный, под зелёными лучами циркониевой звезды.

    Дар Ветер и Веда Конг догнали Чару и Мвена Маса. Африканец отвечал девушке:

    — Нет, не тоска, а великая и печальная гордость — вот мои ощущения сегодня. Гордость за нас, поднимающихся всё выше со своей планеты и сливающихся с космосом. Печаль — потому что маленькой становится милая Земля… Бесконечно давно майя — краснокожие индейцы Центральной Америки — оставили гордую и печальную надпись. Я передал её Эргу Ноору, и тот украсит ею библиотеку-лабораторию "Лебедя".

    Африканец оглянулся, заметил, что его слушают подошедшие друзья, и продолжал громче:

    — "Ты, который позднее явишь здесь своё лицо! Если твой ум разумеет, ты спросишь, кто мы? Кто мы? Спроси зарю, спроси лес, спроси волну, спроси бурю, спроси любовь. Спроси землю, землю страдания и землю любимую. Кто мы? Мы — земля!" И я тоже — насквозь земля! — добавил Мвен Мас.

    Навстречу бежал Рен Боз, прерывисто дыша. Друзья обступили физика и узнали небывалое — первое соприкосновение мысли двух исполинских звёздных островов.

    — Мне так хотелось успеть до отлёта, — огорчённо сказал Рен Боз, — чтобы сообщить об этом Эргу Ноору. Он ещё на чёрной планете понял, что спиралодиск — звездолёт чрезвычайно далёкого, совсем чужого мира и что этот странный корабль летел очень долго в космосе.

    — Неужели Эрг Hoop никогда не узнает, что его спиралодиск из таких чудовищных глубин Вселенной — с другой галактики, с туманности Андромеды? — сказала Веда. — Как горько!

    — Он узнает! — твёрдо сказал Дар Ветер. — Мы попросим у Совета энергию на особую передачу, через спутник тридцать шесть. "Лебедь" будет доступен нашему зову ещё девятнадцать часов!